Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Последнее заявление Бонапарта противоречит свидетельствам современников о том, что чума из Египта никогда полностью не уходила, даже в конце 1799-1800 гг., когда масштаб эпидемии значительно уменьшился. Так, в брюмере VIII года Республики (23 октября - 22 ноября 1799 г.) главный врач армии Деженетт зафиксировал случаи «чумной лихорадки» (la fievre pestilentielle) - этот эвфемизм использовался французскими медиками вместо пугающего термина «чума» (la peste) - в форте Лесбе близ Дамьетты. В плювиозе (21 января - 20 февраля 1800 г.) Деженетт отмечает это же заболевание «почти во всех пунктах дислокации армии, особенно в Александрии, Лесбе, Розетте и даже в Каире». 9 жерминаля (30 марта 1800 г.) 11 человек одновременно заболели «чумной лихорадкой» в Дамьетте. Новая волна эпидемии поднимается в начале 1801 г. Так, 16 плювиоза IX года (5 февраля 1801 г.) Деженетт фиксирует поступление в госпиталь двух больных с явными симптомами данного заболевания, а восемь дней спустя констатирует: «Эпидемия постепенно расползается». В конце марта число заболевших уже столь велико, что для них в Каире создают отдельный лазарет. 15 жерминаля (5 апреля) Деженетт пишет генералу Мену: «После вашего отъезда из Каира эпидемия усилилась, несмотря на сокращение гарнизона. Смертность среди жителей постепенно достигла 100 человек [ежедневно], а один из дней даже достигала 110, что превышает все показатели с момента нашего прибытия в Египет»{235} и т. д. Иначе говоря, и здесь Бонапарт предложил версию событий, далекую от реальных фактов.

Клебер: «Генерал также сказал: “Александрия и Эль-Ариш - два ключа к Египту”. Эль-Ариш - дрянной форт в четырех днях пути по пустыне. Большие сложности с его снабжением не позволяют разместить там гарнизон более 250 чел. Шестьсот мамлюков и арабов смогут при желании перерезать его сообщение с Катией, и, поскольку в момент отъезда Бонапарта гарнизон имел припасов лишь на 15 дней, потребуется не много времени, чтобы заставить его сдаться без единого выстрела».

Бонапарт: «Форт Эль-Ариш, способный вместить пятьсот или шестьсот человек, имеет хорошие каменные стены. Он контролирует колодцы и пальмовую рощу в одноименном оазисе. Это главный опорный пункт вблизи Сирии, единственные ворота для любой армии, намеренной атаковать Египет. Местность создает немалые трудности для осаждающих. Благодаря этому форт по справедливости и может быть назван одним из ключей к пустыне”»{236}.

В данном отношении Клебер несколько сгущает краски. На деле, как мы далее увидим, он разместит в Эль-Арише гарнизон, значительно превышавший заявленные им самим 250 человек. И, как покажут события, «дрянной форт» окажется способен выдержать достаточно длительную осаду. Но сила любой крепости состоит всё же не столько в прочности ее стен, сколько в высоком боевом духе защитников, без которого никакие стены не спасут. А вот его-то утомленным пустынным климатом, оборванным и нищим солдатам как раз и не хватало.

Клебер: «Только арабы могут формировать караваны, способные выдерживать зной пустыни. Однако, с одной стороны, их столько раз обманывали, что они уходят и прячутся от нас, даже не думая предлагать нам свои услуги, а с другой - прибытие великого визиря, возбуждающего их фанатизм и расточающего им дары, заставляет и нас держаться от арабов подальше.

Александрия - это не крепость, а большой укрепленный лагерь. Она действительно была хорошо защищена многочисленной осадной артиллерией, но после того, как мы потеряли такую артиллерию во время катастрофической кампании в Сирии, а Бонапарт забрал морские орудия, чтобы вооружить те два фрегата, с которыми и отбыл, этот лагерь способен оказать лишь очень слабое сопротивление».

Бонапарт: «В Александрии находилось 450 орудий всех калибров. Те 24 пушки, что были утрачены в Сирии, входили в осадный парк и никогда не предназначались для обороны данной крепости. В 1801 г. англичане захватят там более 400 орудий, не считая тех пушек, которыми были вооружены фрегаты и другие суда»{237}.

К сожалению, Бонапарт не указывает источник своих данных. Хранящаяся же в Военном архиве Франции сводка штаба Восточной армии о численности ее личного состава от 23 сентября 1800 г. показывает, что на вооружении всей армии имелось 452 орудия разных калибров{238}, то есть как раз примерно такое количество, которое Бонапарт «отдает» одной Александрии, что дает повод вновь заподозрить его в представлении неточных сведений. Что же касается обороноспособности Александрии, то, как мы ранее могли убедиться, генерал Дюга тоже оценивал ее не слишком высоко.

Клебер: «И наконец, генерал Бонапарт строит иллюзии относительно последствий победы, одержанной при Абукире. Он действительно почти полностью уничтожил высадившиеся там войска. Но что значит подобная потеря для великой нации, у которой отняли прекраснейшую часть ее владений и которую религия, честь и выгода в равной степени побуждают отомстить и вернуть себе утраченное?»