Забытая Чечня: страницы из военных блокнотов

— А почему за пересылку семьям из наших и так небольших денег Минсвязи вычитает восемь процентов?

Мы что-то говорим, что-то обещаем… Слава богу, Баскаев сумел договориться с губернатором Московской области Громовым, что он возьмет шефство над 46-й бригадой. Может, дома для офицеров построит? Может, дизелей подкинет?

Нам — верят. Или — не верят. Эти мужики привыкли, что им надо честно выполнять свою мужскую работу. Независимо от того, обманет власть снова или нет.

Аркадий Баскаев с удивлением смотрит на бэтээр на гусеничном ходу:

— Откуда он взялся? Такие списаны лет двадцать тому назад.

— Ну хоть что-то… — смущенно говорит комбат.

И такое — в каждом из пяти батальонов, где мы побывали.

Спрашиваю у артиллерийского полковника: «Что это за канонада была целую ночь? Палили по базам боевиков?» Он честно отвечает: «Снарядов у нас столько, что их дешевле отстрелять, чем уничтожить…»

Вот как! Если американцы в том же Афганистане испытывают новые виды вооружений, то у нас забота — как бы утилизировать старое, накопленное за последние десятилетия в таких количествах, что хватило бы и внукам и правнукам. И я понимаю удивление командующего Приволжским округом ВВ, с которым случайно встретился в Гудермесе: он посылал ребят воевать, а не охранять нефтяные скважины местных баев! Я это видел и в первую, и во вторую чеченскую войну. Точно так же, как бойцов из какого-нибудь подмосковного гарнизона посылают строить генеральские дачи, наших солдат и офицеров в Чечне постоянно используют не только для борьбы с террористами, но и для более важной задачи — защиты коррупционеров. Не случайно, между прочим, на фугасах практически ежедневно подрываются рейсовые автобусы и армейские бэтээры, зато ни разу еще не был взорван бензовоз или эшелон с нефтью!

Что же сегодня происходит в Чечне?

Вернуться все хотели
До дома да до хаты,
Но вот осиротели
На одного солдата.
Кавказские кресты…
За ними слезы вдовьи.
На грудь получишь ты,
А друг на изголовье.

Боев нет. А люди гибнут каждый день.

Обстрелы, фугасы… Даже в гудермесской комендатуре, на складе боеприпасов, обнаружили фугас. Но обнаружить удается не всегда.

Сколько сегодня боевиков «в строю»?

— Банды — во всех районах, — говорит генерал-лейтенант Евгений Абрашин, командующий группировкой ВВ на Северном Кавказе.

У Масхадова — примерно 250 человек. У Басаева — 300–350, у Хаттаба (вернее, у тех, кто сменил «черного араба» после его гибели) — примерно 500, у Бараева — до 600…

По словам наших командиров, масхадовской армии, как таковой, больше нет, то есть нет единого управления. Способны к партизанским операциям? Да, конечно. К активным боевым действиям — нет.

Цифры: 250, 300, 500 — вовсе не означают, что все эти бойцы разбиты на роты или батальоны. Нет, большинство из них давно уже в своих селах. Они, как говорят наши спецслужбы, «легализовались». Но есть еще одна странная вещь в этой войне, о которой я не могу не рассказать.

Все время хочется поименно назвать, кто же виновен в такой кровавой жатве этой войны? Сейчас я знаю, кто. Их двое: Квашнин и Масхадов.

Помните атаку на Григория Явлинского, когда — после событий в Дагестане — он предложил остановить наши войска на Терекском хребте и не идти дальше? Ведь погибнут тысячи… Что только тогда на него не навешали!

А оказывается, такого же мнения придерживалось и большинство генералов. Да, остановиться. Да, блокировать не лояльные к России чеченские районы. Незачем брать Грозный, жертвуя жизнями солдат и офицеров…

Тогда верх взял Квашнин, «сладкоголосый соловей», как зовут его в армии, нашептавший кандидату в президенты, что «замочить террористов» необходимо для политической победы…

А с другой стороны — Масхадов.

Оказалось (уж поверьте достоверности этой информации), что Басаев и Хаттаб были против обороны Грозного. Но для Масхадова важно было сохранить столицу, чтобы чувствовать себя президентом.

Вот и доигрались. За одну лишь ночную атаку, в которой полегло 26 ребят из знаменитой Софринской бригады, кто ответит?

…Что-что, а этого я не мог представить… В Старопромысловском районе Грозного, в развалинах бывшего большого города, — парад Софринской бригады.

Аркадий Баскаев настолько гордился своим детищем, что мы дважды — вне официальной программы — побывали в Софринской бригаде. В последний раз — уже на пути в Моздок: бригада отмечала свой юбилей.

Зажгли вечный огонь в память о павших. Стояли навытяжку, когда вся бригада построилась на свой маленький парад. А когда подняли третий тост — чтобы помянуть друзей, начальник штаба бригады, оставшийся за командира, волнуясь, сказал: «Мы испекли каравай».

И солдат внес каравай…

А знали бы вы, как они там живут, на развалинах нефтехимической станции (если я не ошибся в названии этих руин)…

В Урус-Мартане, в батальоне, куда мы приехали, чеченские дорожники укладывали асфальт.

Мы подошли к ним:

— Как вы жили раньше? Как живется сегодня?