Читаем Забытая депортация полностью

В том числе, из Польши было депортировано примерно 5 миллионов, из Чехословакии свыше 3 миллионов, из СССР более 2 миллионов, из Румынии около 750 тысяч, из Венгрии от 500 до 600 тысяч.

Цифры эти, конечно, не добирают до 14 миллионов. Но отвергать их с порога я бы всё-таки не спешил. Потому что, сколько было выселено в Германию из других стран Европы, я просто не знаю. Дело в том, что все вышеупомянутые страны относились к советскому блоку, поэтому на Западе цифры депортированных из этих стран худо-бедно, но ходили. По вполне понятным идеологическим причинам. А ведь были ещё, например, Эльзас и Лотарингия, отошедшие к Франции. Что-то я нигде не встречал упоминаний о депортированных оттуда немцах.

Но оставим наших бывших вероятных противников, нам бы разобраться с бывшими вероятными союзниками.

Ещё во время войны, а потом летом и осенью 1945 года президент Чехословакии Эдвард Бенеш подписал так называемые президентские декреты об изгнании немцев из Чехословакии.

Согласно декретам Бенеша, в 1945-1946 гг. из Чехословакии было изгнано более 3 миллионов человек.

По всей стране из немецкого населения формировались маршевые колонны, людям не давали собрать практически никаких вещей - и без остановок гнали к границе. Отставших или упавших зачастую убивали прямо на глазах у всей колонны. Местному чешскому населению было строго запрещено оказывать любую помощь депортируемым немцам.

На границе изгоняемые немцы подвергались ещё и прохождению таможни, в ходе чего у них попросту отбирали даже те немногочисленные вещи, которые они смогли на себе вынести.

Наибольшую известность в связи с этими событиями приобрел так называемый Брюннский марш смерти (нем. Brünner Todesmarsch). Речь идёт об изгнания в Австрию 27 тысяч немцев из моравского города Брюнн (ныне город Брно) и близлежащих деревень. В ходе только одного этого "марша", совершённого в ночь с 30 на 31 мая 1945 года, на дистанции в 55 км погибло, по разным оценкам, от 4 до 8 тысяч человек.

Чешская сторона называет несколько сот умерших.

Ну, изгнанные, ладно. Изгнали, кстати, тех судетских немцев, кого Гитлер в 1938 году скопом объявил германскими гражданами.

А вот остальные?

В Чехословакии ведь проживало много немцев и в несудетских землях. Нельзя забывать о том, что страна эта до 1918 года являлась провинцией Австро-Венгерской империи. Были времена, когда иметь немецкую фамилию в Чехии было выгодно. Благо существовала возможность, при заключении браков, например, поменять в документах не только фамилию, но и национальность. Любому из супругов. И многие этнические чехи этим широко пользовались. Впрочем, хватало здесь и "чистых" немцев.

Так вот, оставшиеся в 1945 году граждане немецкой национальности:

- были лишены чехословацкого гражданства,

- были обязаны регулярно отмечаться в полиции, им запрещалось покидать своё место жительства,

- были обязаны носить нашивки "N" - "Немец" или повязку со свастикой,

- были обязаны посещать магазины только в определённое время,

- им запрещалось пользоваться общественным транспортом, посещать публичные места,

- запрещалось ходить по тротуарам,

- запрещалось иметь радио, телефон и использовать их,

- запрещалось разговаривать в публичных местах по-немецки

- у них конфисковывались автомобили, мотоциклы и велосипеды...

Заметим ещё раз. Эти меры были применены не конкретно к лицам, сотрудничавшим с нацистами (вообще-то с нацистами сотрудничала, так или иначе, вся Чехословакия). Эти меры были применены к представителям определённой нации. Немец? Значит виновен.

Но простите, точно такие же вопрос-ответ произносил тот же самый Сталин. Крымский татарин? Значит, виновен. Балкарец? Виновен. Калмык? Виновен.

Вы скажете, что Сталин выселял много народов. А чехи-поляки выселяли только один народ. Правильно. Но как-то так получилось, что в Польше и Чехословакии не проживали десятки разных народов, как в СССР...

И ещё.

Когда сегодня кто-то аппелирует к европейскому просвещённому мнению в вопросе положения русских неграждан в Прибалтике, вызывает это у меня удивление их наивностью. Нет, я понимаю, что говорить по этому поводу, взывать даже, надо. Более того, необходимо. Но только для того, чтобы попытаться заставить еврочеловеков испытать некие неудобство и дискомфорт. Может, хотя бы эти чувства заставят их однажды как-то шевельнуться в этом направлении.

Но когда взывает к ним кто-то по этому поводу искренне, в полной уверенности, что там кто-то сможет испытать такое же возмущение... Чудаки люди. Европейцы же вот эти самые меры, предпринятые тогда по отношению к этническим немцам, не только не осудили, но даже не желают их ни с кем обсуждать.

Поэтому они всегда в лучшем случае на словах политкорректно согласятся с вами, но при этом подумают: "Эти русские живут там ещё сносно, по крайней мере никто в Прибалтике не запрещает им говорить на своём языке. Или ходить по тротуарам..."

Вы знаете, Сталин кровопийца, конечно. Выселенным в Казахстан немцам тоже запрещалось покидать своё место жительства. И они тоже должны были регулярно отмечаться в НКВД.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука