Забытая девушка

Эмили вспомнила, как Нардо открыл входную дверь. Как Клэй положил ей на язык крошечный квадратик бумаги. Вспомнила, как сидела на одном из замшевых кресел.

А потом проснулась на полу в спальне своей бабушки.

– Ну, что ж… – Рики тяжело вздохнула, повернувшись спиной к волнам. Она положила локти на перила, ее грудь выпячивалась, как фигурка на капоте автомобиля. – Я ничего не знаю про кислоту, но Клэй прав. Ты не должна позволить одному бэд-трипу все испортить. Галлюциногены могут оказывать прекрасный терапевтический эффект. Кэри Грант[24] использовал их, чтобы вылечить свою детскую травму.

У Эмили задрожала нижняя губа. Она почувствовала внезапный разрыв связи, будто ее тело было здесь, на променаде с Рики, а мозг витал где-то в другом месте – более безопасном.

– Эм, – Рики поняла, что что-то не так, – ты знаешь, что можешь поговорить со мной.

– Я знаю, – сказала Эмили. Но могла ли она на самом деле? У Рики с Блейком была та же странная штука, что и у других близнецов: если ты что-то говоришь одному, это означает, что ты говоришь им обоим. Потом был Нардо, который мог вытянуть из Рики что угодно. А потом и Клэй, которому они все докладывали.

– Мальчики, наверное, уже гадают, что с нами случилось, – сказала Эмили.

– Пора возвращаться. – Рики оттолкнулась от перил и направилась к дайнеру. – Ты сделала домашнюю работу по тригонометрии?

– Да, я… – Эмили почувствовала, как у нее сжался желудок. Соленый бриз, или запахи с кухни, или сигаретный дым, или все сразу ударило ей в нос, и ей вдруг стало очень плохо.

– Эм? – Рики оглянулась через плечо, заходя обратно в коридор. – Домашка?

– Я собиралась…

Рвота подкатила к горлу. Эмили зажала рот ладонями и рванула в туалет. Дверь распахнулась и тут же ударила ее по плечу. Эмили кинулась к унитазу, но раковина была ближе. Горячая жидкость брызнула между пальцами. Она убрала руку, и поток рвоты хлынул в раковину.

– Божечки мой, – пробормотала Рики. Она выдернула несколько бумажных полотенец из диспенсера и включила холодную воду в другой раковине. – Господи, воняет ужасно.

Эмили продолжала сухо давиться, зажмурившись над непереваренными печеньем и содовой, которые они с бабушкой ели перед тем, как она вышла из дома. Еще одна сухая судорога сотрясла ее тело. В желудке было совершенно пусто, но она не могла остановиться.

– Все в порядке. – Рики положила холодные влажные полотенца Эмили на шею. Она поглаживала ее по спине и что-то ободряюще бормотала. Это был не первый раз, когда ей перепадало сомнительное удовольствие помогать тому, кто блюет. Из всей компании у нее был одновременно и самый сильный желудок, и самый сильный материнский инстинкт.

– Бл… – выхаркала Эмили слово, которое никогда не использовала, потому что еще ни разу в жизни ей не было так плохо. – Не понимаю, что со мной.

– Может, ты подхватила что-то, – Рики выбросила смятые полотенца в мусорную корзину и достала свою косметичку. – Давно это у тебя?

– Недавно, – сказала Эмили, но потом поняла, что это продолжается уже некоторое время. По меньшей мере три дня, может, даже неделю.

– Ты помнишь Полу из класса по рисованию? – Рики чиркнула зажигалкой, чтобы нагреть кончик карандаша для глаз. – Она беспрестанно блевала в третьем семестре, и ты знаешь, что с ней случилось.

Эмили взглянула на себя в зеркало и увидела, что с ее лица сошла краска.

– Конечно, для этого нужно, чтобы кто-нибудь тебя откупорил. – Рики освежила черные стрелки под глазами. – Ты потеряла девственность, не сказав мне? Вот черт…

Она внимательно посмотрела на Эмили, читая самое худшее в ее шокированном взгляде.

Рики громко сглотнула.

– Эм, ты же не?..

– Нет. – Эмили наклонилась над другой раковиной и плеснула себе в лицо холодной водой. Ее руки тряслись. Она вся тряслась. – Не говори глупостей. Ты знаешь, что я бы никогда этого не сделала. То есть сделала бы, но сразу рассказала бы тебе.

– Но если ты все-таки это сделала… – Рики снова осеклась. – Черт, Эм, ты уверена?

– Уверена ли я, что до сих пор девственница? – Она вернулась к раковине, куда ее вырвало, и выкрутила кран, чтобы вода смыла все в канализацию. – Думаю, я бы запомнила, если бы у меня был секс, Рик. Это довольное крупное событие.

Рики ничего не ответила.

Эмили взглянула на лицо своей самой старой подруги в зеркале. В крошечной комнате, выложенной плиткой, их молчание отдавалось, как пушечный выстрел.

Вечеринка.

Эмили сказала:

– У меня начались месячные в прошлую пятницу.

– Ох, черт, – Рики облегченно рассмеялась. – Почему ты сразу не сказала?

– Потому что я говорила тебе, когда они начались, – ответила Эмили. – Прямо посреди физкультуры. Я сказала тебе, что мне нужно уйти в раздевалку сменить шорты.

– А, да-да, – Рики продолжала кивать, пока не убедила себя, что это правда. – Извини. Наверное, поэтому тебе и плохо. Боль иногда чудовищная.

Эмили кивнула.

– Кризис миновал, – Рики закатила глаза. – Пойду отнесу Нардо его драгоценный молочный коктейль.

– Рик? – сказала Эмили. – Не говори мальчикам, что меня вырвало, ладно? Мне стыдно, и ты же знаешь, что Нардо сразу начнет тупо шутить или выдаст что-то мерзкое.