Забытая дорога

Тут-то и началось самое интересное. Перстни Гийса значились под номерами шесть и два. Я поинтересовался - откуда они? Тот ответил, что это семейная реликвия, передающаяся по наследству - стандартный расклад, значит правда. Истории перстней Гийс не знал, но догадывался, что их несколько штук. У него возникла смутная идея сделать себе целое ожерелье. Гийс в первые часы даже пытался склонить меня к продаже моих перстней. Боже, как я с ним намучался, пока уболтал!

В общем, теперь у меня было восемь перстней, среди них два вторых. Я обратился к одному старому искушенному ювелиру, и оказалось, что... Багдасаров вдруг замолчал.

- Что? - не выдержал Ромка.

- Что перстень Яна Вылчека, присланный мне из Польши - поддельный.

Ромка ошарашенно фыркнул, всем своим видом показывая: "Вот это да!"

- Да, подделка. И подделка настолько искусная, что внешне их практически не отличить, все подогнано до микрона. А различаются они вот чем: настоящие перстни изготовлены из сложнейшего сплава, который и в наше-то время получить непросто, а тогда и вовсе невозможно...

- Когда - тогда? - перебил Ромка.

- В середине восемнадцатого века. Когда сработали поддельный перстень, - ответил Багдасаров. - Видишь ли, он изготовлен знаменитым ювелиром-фальшивомонетчиком Уильямом Кроу, настолько искусным, что вскоре подделанные им драгоценности стали цениться не дешевле, чем настоящие, чем оригиналы. Так что этот перстень тоже солидная редкость.

- А поляки тебе его так, за здорово живешь, отослали? - ухмыльнулся Ромка.

- Выходит так, - пожал плечами Багдасаров. - Но вернемся к нашим баранам... Так вот, в сплаве поддельного перстня начисто отсутствует иридий, в настоящих же перстнях и металле оправы замка иридия довольно много. И камень: в настоящих перстнях, ну и замке, конечно, какой-то необычный минерал со странной кристаллической структурой, редкими примесями и анизотропными свойствами. В подделке - самый заурядный александрит, правда до неправдоподобия похожий на этот самый минерал.

- Вот она, подделка, - Багдасаров протянул Ромке перстень, на первый взгляд ничем не отличающийся от остальных. - И вновь нам остается только гадать кому и зачем понадобилось подделывать такой перстень.

- Чем дальше заходит эта история, тем больше в ней темных мест, заметил до сих пор упорно молчавший Дима. Ромка никогда не понимал говорит ли он серьезно или шутит. Не понял и в этот раз.

Багдасаров тем временем открыл дипломат и поставил на стол завернутый в хрустящий целлофан замок и коробку с перстнями. Теперь все семь ее ячеек были заняты.

Освободив замок от упаковки, Слава сказал:

- Пожалуй, самое время вставить ключ в замок...

Они неторопливо соединили перстни в нужном порядке. Толстая составная трубка, в которую превратились семь перстней, приятно утяжеляла руку. Все трое по очереди подержали ее в ладонях. Потом Багдасаров перевернул ее камнями вниз и решительно вставил в замок.

Трубка уверенно встала на место, тихо щелкнув.

Минута тянулась за минутой, в комнате повисло напряженное молчание. Они ждали, но ничего не происходило.

Наконец Ромка не выдержал:

- Где же дорога?

Его вопрос прозвучал на удивление жалобно.

- Я ничего не вижу...

Багдасаров внимательно взглянул на Ромку и отрешенно прошептал:

- Дорогу не обязательно видеть. По ней нужно просто идти. Где-то я это читал...

Шаг к столу они сделали одновременно, к столу, где покоился вставленный в замок ключ.

- Откуда я знаю? - сердито сказал Багдасаров, словно огрызнулся. - Не сработала, и все.

Ромка требовательно таращился на него и отставать не собирался. Перстни уже рассовали по ячейкам, замок, завернутый в замшу и целлофан, остался в центре пыльного стола.

- Может, мы не учли чего-нибудь. Не выполнили некое условие. Или, наоборот, сделали что-нибудь лишнее. Или выбрали неудачное время. Да мало ли? Что мы в сущности знаем? Почти ничего - собери ключ и вставь в замок. А вдруг это нужно делать лишь в полночь с четверга на пятницу, убив предварительно летучую мышь и сориентировав замок по компасу? Да чтобы в радиусе десяти метров не было ничего железного? А?

- Ерунда, - отрезал Дима.

Ромку распирала досада.

- Ерунда, конечно, - уныло согласился Багдасаров. - Но ведь не сработала эта штуковина?

Федоренко поморщился.

- Погоди, Слава, не пыли. Во-первых, с чего ты взял, что не сработала? Вдруг это мы, олухи, попросту ничего не рассмотрели? Думал над этим?

Багдасаров сел на диван.

- Иносказание? - неуверенно предположил он.

- Необязательно, хотя и не исключено.

- А что еще? Не отпирайся, старший, я вижу, что у тебя есть теория.

Багдасаров оттаял и вновь превратился в прежнего Багдасарова пытливого, цепкого, расчетливого и спокойного. Ромке, как всегда, досталась роль слушателя.

Дима помедлил, словно взвешивал в последний раз свои мысли и доводы.

- Ты не задумывался, почему практически все восточные философские системы так или иначе называются "Путь"? Путь длинного кулака, путь дракона, звенящий путь? Даже каратэ - это "Путь пустой руки", а не просто "пустая рука", как все привыкли переводить. Каратэ-до!