Забытая федерация

Только успел сказать я, как связь разорвалась, и голограмма погасла. Да, наверное, тысяч пятьсот улетело за наш разговор. Дороговато. Открыл защищенный канал, так тоже дорого, но из этой системы не дороже пятидесяти тысяч выйдет. Написал сообщение.

– Ну вот, почему ты на меня дуешься, я так и не узнал.

– Потому что я опозорилась на приеме в посольстве сполотов.

– А я то тут при чем?

– Ты еще спрашиваешь?

– Не понимаю.

– Конечно, не понимаешь. Когда ко мне подошел посол сполотов и сказал: «Красивое послание для Остроухой». Вот что бы ты подумал?

– Не знаю.

– Вот и я растерялась, почему-то подумала, что ты мне что-то передать хочешь через сполота. От тебя всего можно ожидать. Поэтому я сказала: «Да, это я, меня так называет один человек». А если ты не знал, то упоминание ушей это оскорбление для аграфов.

– Я же любя тебя так называю.

– Но этого никто из окружающих не знал, поэтому смешки окружающих я заработала, так как наш разговор многие слышали.

– Но я все равно тебе послание не передавал.

– Да? А кто на медальоне написал, что любит меня, со стихами. Только не говори, что стихи не ты написал. А я сразу вспомнила, что ты читал эти стихи за столом, на моем дне рождения.

– Стихи сочинил не я, я только их написал на медальоне.

– То есть это все-таки ты написал?

– Я не думал, что их кто-то прочитать сможет.

– Как? Как у тебя все это получается?

– Не знаю. Наверно, ты вдохновляешь.

Наступила пауза. Остроухая не сразу нашлась, что ответить, наверное, мои слова в цель попали.

– Посол сразу спросил: «Не этот ли человек подарил вам кулон, знаете ли вы, что на нем написано?» Когда я ответила «да» на первый вопрос и «нет» на второй, посол написал мне на салфетке перевод и сказал, что хочет встретиться с этим оригинальным молодым человеком. Ведь тебе столько магазинов пришлось облазить, чтобы подобрать подходящую надпись.

– Надеюсь, что заткнулись все, кто смеялся.

– Заткнулись, а тебе не интересно, что я послу ответила?

– Нет, думаю, сейчас долечу, а там уже делегация сполотов меня встречать будет.

– Плохо ты обо мне думаешь. Я им сказала, что если ты захочешь, то встретишься сам.

– Да нет, о тебе я хорошо думаю, это ты плохо о сполотах думаешь, что бы ты ни ответила, они и так уже знают, кто я.

– Ладно, что-то нас на разговоры прорвало, наверно, и ты состояние сейчас отвалишь за связь. Все, давай, пока, целую.

– Целую.

Немножко щемящее чувство, но при этом доволен, снова улыбка на все лицо, развалился на кресле, глядя в стенку контейнера, которая перед ботом впритык была. Были какие-то неувязки, загадки, которые внимание царапали, но пока решить не могу, я даже голову не стал забивать, само решится. Треньк, минус шестьдесят две тысячи. Неслабо, но и не жалко. Пойду Мар с мелкой успокаивать, да трем лбам задание какое-нибудь придумать нужно, а то от избытка свободного времени они сами себе приключения найдут, эти же хуже мелкой.

Выходя из каюты, столкнулся как раз с этими тремя лбами.

– Вы чего тут?

– Да вот, непонятно, боязно стало, как будто случиться что должно, а потом Мар выскочила, с девчонкой. Ничего не рассказывает, отвлекать запретила, вот и стоим, ждем.

Я принюхался. Свежий аромат спиртного. Скорее всего, от двоих исходил, третий вроде ни при чем.

– Вы в курсе, что во время полетов спиртное запрещено?

– Да ладно, командир, подумаешь…

Договорить ему не дал, плюрализм мне на корабле не нужен. Подсечкой свалил на пол, придавил коленом. Одной рукой сдавил горло, другую отвел назад в замахе. Нафиг, сразу по местам нужно расставлять. А то делать нечего, начнут пытаться на прочность проверить. Секунду выдержал, потом разжал горло. И повернул свою голову чуть вбок, как бы спрашивая.

– Все, командир, понял, осознал, – просипел боец.

Я встал, протянув руку лежачему.

– В космосе действует боевое расписание. Никакого алкоголя, первый раз прощается. Второй раз штраф четверть оклада. Сейчас…

Я достал аптечки и активировал на двоих.

– Деньги за аптечки удержу с оклада. Сейчас в кают-компанию, изучать настольные игры.

– Есть, – лбы развернулись и скрылись в кают-компании.

Да, кажется, я все-таки становлюсь командиром. Но нужно все-таки мелкую успокоить. Зашел в каюту.

– Мар, извини. Немного некрасиво получилось.

– А можно мне в окошко посмотреть.

Это у мелкой любопытство победило страхи. Да так, что она перебила нас. Значит, зря я переживал. Да и мне эти стены еще надоедят, а сейчас хоть что-то интересное, как раз трогаться скоро начнем.

– Да можно, конечно.

Я посмотрел на Мар.

– Да ничего, это я не должна была влетать, но больно уж испугалась за ребенка, уж не знаю, почему-то страшно вдруг стало.

Я вновь посмотрел на нее. Любопытство ее сжирало изнутри, но она тактично не задавала вопрос.

– Да ну спрашивай, а то взорвешься.

– А кто она?

– Моя девушка.

Да, я думал удовлетворить любопытство Мар ответом на один вопрос, так нет, у нее в голове закружились еще тысячи вопросов. Сейчас я понял, что был не прав. Я сделал только хуже.

– А…

– Нет. Это второй вопрос. Пойдем, мелкая.