Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола

Из этой грамоты, казалось бы, следует, что к власти Романовы вознеслись на бердышах и пиках наемников («ратными» в русских летописях называли чужих воинов на русской службе), и на деньгах Строгановых. Но мы обратим внимание на то, что оценили заслуги Строгановых лишь через сто лет! Петр I пожаловал дворянство Григорию Строганову (1656–1715), объединившему в своих руках все владения семьи, но – за развитие военной промышленности. Затем он же дал баронство его сыновьям. Внук Григория, Александр Сергеевич Строганов (1733–1811), получив от Екатерины II графский титул, стал членом Государственного Совета, президентом Академии художеств. Нельзя исключить, что, будучи причастны к составлению документов «из русского прошлого», члены этой семьи приняли определенные меры, чтобы возвеличить вклад семьи в российскую историю.

Итак, понадобилось целых сто пятьдесят лет – от прихода к власти Михаила Романова и до воцарения Екатерины II, чтобы появилась связная «История Государства Российского».

Создание имиджа новой, имперской России (а не Московии) и написание нужных художественных и прочих произведений на исторические темы началось при Анне Иоанновне и всячески стимулировалось позднее при Елизавете Петровне. А первым «пиарщиком», подражателем Шекспиру в драматургии, становится А. П. Сумароков со своими трагедиями на «древнерусские» темы: «Хорев» (1747) и «Синав и Трувор» (1750).

Последний этап сочинения традиционной истории России происходит в период 1775–1795 годов, причем при непосредственном влиянии и деятельном участии самой Екатерины II. Часть этой работы, связанной с созданием истории «Древней Руси», Екатерина поручила А. И. Мусину-Пушкину, собравшему большую коллекцию древнерусских памятников литературы. Ими широко пользовался при написании своей «Истории» Н. М. Карамзин. Но создавалась, – подчеркнем это еще раз, – не научная история прошлого нашей страны, а ее политическая версия.

Шедшая вслед за древними версиями «предпетровская» историография XVII века – это историография не имперского, а местного московского масштаба. Ее основная цель только в обосновании претензии Москвы на владение и управление огромными территориями Евразии. А реализованы претензии были Петром, что и отражено в истории. Характерно, что в декабре 1721 года по случаю торжественного въезда Петра в Москву на специально построенных триумфальных воротах герцога Голстинского в Немецкой слободе было два образа: Ивана Васильевича с надписью «Начал», и Петра – с надписью «Совершил» (сообщает И. Е. Забелин). «Екатерининская» же историография есть обоснование владения действительно завоеванными ею в 1764–1794 годах землями от Кракова до Владивостока и колониями в Северной Америке.

И.М. Тонков. Сельский праздник. 1790-е годы. Холст, масло. (Гос. Русский музей)

Екатерина II сама и набросала необходимую уже не для предыдущих Романовых-московитов, а для своей евроазиатской Российской империи «древнерусскую канву», сверяясь при этом с английским шекспировским образцом. Это видно из ее «Записок касательно русской истории», в частности, из эссе «Чесменский дворец», где прямо показано, в какой последовательности надо выстроить историю и какие из ранее заявленных персонажей должны в этой истории участвовать, например: Всеволод Большое Гнездо и Александр Невский.

В этом эссе повествуется, как некий старый инвалид, «обходя рундом вокруг Чесменского дворца», услышал разговор находящихся в дворце портретов и медальонов. А хранились во дворце изображения всех современных Екатерине государей Европы, и якобы всех вообще государей России.[10] Героев много; приведем в качестве примера разговор с древними русскими князьями:

«ФРИДРИХ [принцу Генриху]. Брат мой, кто этот бородач, которого я там вижу? Господин бородач, кто вы такой?