Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола

В предыдущих главах нашей книги мы показали, что политическая ситуация к западу от Москвы, вплоть до Польши, определялась династическими и религиозными спорами различных владык. Среди высшей элиты сложилась своеобразная местническая система, в которой каждый князь имел «место» по своему рождению от знатного отца и доказывал свое преимущество в соответствии со своими представлениями о «месте» при помощи всех доступных ему ресурсов. Религия была одним из таких ресурсов, дающих возможность идеологической апелляции к народу в случае нужды; князья принимали религию той земли, которой правили в данный момент, и соответственно могли менять свое имя.

Представления разных князей о «местах» зачастую были весьма различными, что приводило или к войнам, или к согласию с решением некоего высшего иерарха, чаще всего именуемого «царем Орды». Еще одним способом решения сиюминутных проблем были династические браки, от которых рождались дети, – но когда они вырастали, проблем становилось еще больше, поскольку в споре о «месте» аргументом становилась не только знатность отцов, но и дедов, иногда из самых разных родов.

Дальше мы покажем, что такая же ситуация была и на восток, и на юг от Москвы, с несколько иными религиозными компонентами.

1410. – Битва при Грюнвальде объединенных сил русских, белорусов, литовцев, чехов и поляков и татар с Тевтонским орденом, победа над ним. В 1411 году заключен Торуньский мир.

В том же 1411 году Великий князь Литовский Витовт и сын Тимура Джеляль-уд-дин начали «наводить порядок» и на востоке. Они свергли хана Сарая, и в дальнейшем в Сарае правил внук Тимура, Улу-Мухаммед. Они возвысились над Москвой и в 1412 году обязали князя Василия I Дмитриевича (зятя Витовта) платить дань.

1421–1422. – Голод «по всей земле Русской».

1421. – Торговый договор Новгорода с Ливонским орденом.

1425. – Умер Василий I Дмитриевич. Начало княжения в Москве его десятилетнего сына Василия, опекуном которого становится князь литовский Витовт, защищавший наследника от притязаний его дяди по отцу – Юрия, князя Галицкого и Звенигородского.

1430. – Смерть Витовта и вооруженное столкновение Василия II с Юрием Галицким, претендующим на Московский престол.

В 1431 году Василий Васильевич (внук Витовта и Дмитрия Донского) получил в Сарае ярлык на княжение в Москве, а возвел его на престол в Успенском соборе Московского кремля посол сарайского хана Улу-Мухаммеда. Видимо, православных подданных нового князя не смущало присутствие в соборе «басурманского» посла, да и он сам не чувствовал себя некомфортно.

Затем более сильные родичи изгнали Улу-Мухаммеда из Сарая, но он без дела оставаться не мог и проявил себя очень кипучим человеком. Некоторое время правил в Крыму (фактически став основателем независимого Крымского ханства по договору с Кичи-Мухаммедом), затем пытался организовать новое ханство в Белёве и, наконец, в 1438 году обосновался в Казани. С этого момента, собственно, и начинается военная «казанско-московская» история: в 1439-м хан взял Нижний Новгород, затем пришел под Москву, но Кремля не одолел, а только сжег посады, а на обратном пути сжег и Коломну. Василий, пока хан разбойничал возле столицы, из Москвы скрылся.

1445. – Поход «казанских царевичей» на Москву, пленение Василия II под Суздалем. Князь оказывается во власти Улу-Мухаммеда, полностью принимает условия данника, и его отпускают на княжение после уплаты огромного выкупа. Он также идет на территориальные уступки казанцам.

Когда Василий Темный попал в татарский плен, Москва собрала для выкупа двести тысяч рублей. Чтобы представить себе огромность этой суммы по тогдашним масштабам, вспомним, что тот же Василий Темный, разгромив Новгород, наложил на него дань в десять тысяч рублей, а после Смутного времени, то есть полтораста лет спустя, Москва по Столбовскому миру уплатила Швеции контрибуцию в двадцать тысяч. Двести тысяч было совершенно неслыханной суммой. Зачем же москвичи собрали ее и почему московский посад отдавал последние рубли? Казалось бы, избавились от князя-«деспота», – и слава Тебе, Господи. Нет, собрали и заплатили. Любили, наверное, Василия Васильевича.

А он вернулся не один; его сопровождали, и затем стали в Москве править присланные ханом пятьсот татарских людей – «князья татарские со многими людьми» (см. М. Худяков. Очерки по истории Казанского ханства. С. 27). Надо полагать, Улу-Мухаммед, раздававший в лучшие годы своей карьеры ярлыки на правление от имени высшей власти, так и продолжал считать Московию «своей» землей, – но Василий так не считал, поскольку знал, что Улу-Мухаммед со своей властной должности уже снят, и подчинился только под давлением силы. А что касается этой «силы», то нам кажется характерным употребление М. Худяковым выражения «князья татарские». Казанское население не называло себя татарами. Здесь жили булгары, чуваши, черемисы, – а власть держали князья, ПРИШЕДШИЕ с Улу-Мухаммедом. Они и были татарами, поработителями самих казанцев.