Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола

«Житие» митрополита Филиппа тоже написано противниками царя Иоанна уже после его кончины и содержит много фактографических ошибок. «Житие» составлялось со слов 1) оклеветавших святого монахов, чьи клеветнические показания сыграли решающую роль в осуждении мтр. Филиппа; 2) со слов бывшего пристава Семена Кобылина, охранявшего святого в Отрочьем монастыре и не выполнившего своих прямых обязанностей, а быть может, и замешенного в убийстве. Разумно ли принимать слова этих людей на веру, даже если эти слова приняли форму жития? Вполне понятно их желание выгородить себя и подставить других.

Сами факты суда над святителем, лишения его сана, ссылки и мученической кончины не подвергаются сомнению. Но обвинение Ивана Грозного в том, что это совершилось по его повелению, не имеет под собой никаких серьезных оснований. Кстати, точно так же нет доказательств убийства гроссмейстера Фюрстемберга железными палками, о чем сообщается иностранными посланниками. Покойный, как нарочно, пишет письма брату через 12 лет после своей «смерти»!

Наиболее известный русскому читателю факт – убийство царем своего сына Ивана. Но вот владыка Иоанн (Снычев) утверждает, что различные версии об этом убийстве голословны и бездоказательны, «на их достоверность невозможно найти и намека во всей массе дошедших до нас документов и актов». (См. Митрополит Иоанн Ладожский. Самодержавие духа. СПб.: Царское дело, 1995, с. 135).

И это действительно так.

В Московском летописце под 7090 годом читаем (здесь летописи цитируются по Полному собранию русских летописей): «преставися царевич Иван Иванович»; в Пискаревском летописце: «в 12 час нощи лета 7090 ноября в 17 день… преставление царевича Ивана Ивановича»; в Новгородской четвертой летописи: «Того же [7090] году преставися царевич Иван Иванович на утрени в Слободе…»; в Морозовской летописи: «не стало царевича Ивана Ивановича».

Нет и намека на убийство.

Француз на русской службе Жак Маржерет сообщает (курсив наш): «Ходит слух, что старшего (сына) он (царь) убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла… и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье». (См. «Россия XV–XVII вв. глазами иностранцев», с. 232).

Подтверждение тому, что ссора и смерть царевича разнесены во времени и не связаны друг с другом, служит также запись во Втором Архивском списке Псковской третьей летописи. Здесь под летом 7089-м записано о ссоре – тоже, как о слухе: «Глаголют нецыи, яко сына своего царевича Ивана того ради остнем поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова». А под летом 7090-м сообщается о смерти царевича: «Того же году преставися царевич Иван Иванович в слободе декабря в 14 день». Летописец никак не связывает два факта: ссору царя с царевичем в 7089 году и его смерть в 7090.

Только так называемый Мазуринский летописец связывает эти факты, но тоже отмечает, что это слухи («о нем же глаголаху»), а смерть царевича, как следует из текста, наступила через болезнь. Кстати, Иван Грозный после смерти сына несколько дней в отчаянии просидел у гроба царевича.

По поводу болезни можно сказать определенно: это было отравление сулемой (хлоридом ртути HgCl2). В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля были вскрыты четыре гробницы: Ивана Грозного, царевича Ивана Ивановича, царя Феодора Ивановича и полководца Скопина-Шуйского. Ученые обнаружили, что содержание мышьяка примерно одинаково во всех четырех скелетах и не превышает нормы. Но в костях царя Ивана Грозного и его сына обнаружено наличие ртути, намного превышающее допустимую норму.

«Данные этих исследований позволили утверждать, что царевич Иван Иванович был отравлен (см. «Итоги», № 37 (327), от 17 сентября 2002 г., с. 38–39). Содержание яда в его останках в 32 раза превышает предельно допустимую норму. Таким образом, современная историческая наука косвенно опровергает версию об убийстве царем Иоанном Васильевичем своего сына», – пишет В. Манягин.

Сомнительна также и смерть по вине царя преподобномученика Корнилия. Первоисточник сведений о его кончине – летопись, составленная иеродиаконом Питиримом в XVII веке, то есть несколько десятилетий спустя. Вот запись: «…во времена же бывших потом на земли России мятежей много злая пострада и, наконец, от тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище, в лето 1570 февраля в 20-й день на 69 году от рождения своего». Эта фраза никак не может служить доказательством того, что преподобномученик принял смерть от руки царя.