Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина

Страны Восточной Европы, образуя с СССР единую систему хозяйствования, с удовольствием брали советские энергосырьевые ресурсы, а взамен поставляли свою конечную продукцию. И это было бы терпимо, если бы у нас была существенно более тесная интеграция. Но ведь наибольшую критику мы получали как раз от этих стран! Никто и не задумывался, что в рамках Европейской экономической системы они в силу природных условий всегда были, есть и будут аутсайдерами (в силу климатических условий производство на Востоке всегда дороже, чем на Западе). Характерный пример – бывшая ГДР, сегодня самая нуждающаяся часть Германии, а жители западных территорий страны не спешат ее обустраивать: дорого.

А в «советском блоке» они оказывались самыми передовыми, и развитие их экономик становилось более выгодным, чем нашей экономики. Что и происходило, но они, поглядывая на более благополучный Запад, считали это недостаточным для себя.

В общем, диспропорции во внешней торговле, а также трения со странами Восточного блока увеличивали неадекватность восприятия действительности как советскими людьми, так и гражданами стран народной демократии. А это и было одной из целей холодной войны. Как и в обычной войне, роль командования, его соответствие стоящим задачам является определяющим – наши «командующие» задачам не соответствовали.

С каждым годом эпохи застоя необходимость комплексной модернизации советского общества и хозяйства становилась все более очевидной, однако относительно благоприятные условия для этого (хорошая внешнеэкономическая конъюнктура и поток нефтедолларов) так и не были использованы. Между тем западный мир вступал во второй этап НТР – информационную революцию.

С 1979 года в СССР начали сокращаться добыча угля, нефти и выпуск готового проката; снижался объем перевозок по железным дорогам. Стране не хватало ресурсов, а те, что имелись, во все бóльших масштабах направляли в ВПК! Распылялись капиталовложения; обозначился социокультурный раскол в обществе – стала углубляться пропасть между столицами, крупными и малыми городами и деревней. Тысячи сел и деревень были признаны «неперспективными», сельское хозяйство деградировало.

К.У. Черненко

В 1982 году была разработана и принята государственная Продовольственная программа, ставившая задачу надежного обеспечения полноценным питанием всех граждан страны, – надо признать, определенные успехи были достигнуты. Это стало продолжением «демобилизационной программы», начатой Хрущевым, с упором на рост благосостояния и сдвигом в сторону потребительства.

Судя по динамике множества показателей, СССР в 1965–1985 годах находился в состоянии благополучия, несмотря на многие неурядицы, которые в принципе могли быть устранены. В то же время назревали факторы нестабильности и общего ощущения беды. Видимыми симптомами этого стали широкое распространение алкоголизма и вновь появившееся после 1920-х годов бродяжничество.

1982, 10 ноября. – Смерть Л. И. Брежнева. 12 ноября. – Избрание генеральным секретарем ЦК КПСС Ю. В. Андропова. Крупные чистки в верхнем эшелоне власти, борьба за производственную дисциплину.

1983. – Окончание мирового «энергетического кризиса», начало открытого кризиса советской экономики.

1984, февраль. – Смерть Ю. В. Андропова. Избрание Генеральным секретарем ЦК КПСС К. У. Черненко.

Черненко, один из ближайших сотрудников Брежнева, был тяжело болен, управлять страной он просто не мог. В начале 1985 года он умер; к власти пришел М. С. Горбачев. Началась «перестройка».

Крах экономики

Весной 1985 года главным аргументом в пользу экономических реформ было сравнение эффективности народного хозяйства СССР и США – двух супердержав, сопоставимых по количеству населения, валовому производству энергии, металлов, военному потенциалу и т. п. Аналитики заметили, что СССР значительно превосходит Запад по уровню энергетических и материальных затрат на единицу готовой продукции. Этот факт свидетельствовал о неконкурентоспособности советской продукции на мировом рынке, но отсюда сделали неверный вывод об экономической отсталости и бесперспективности экономической и социальной систем СССР в целом.

Но дело было не в системе.