Забытая клятва Гиппократа

– Как это произошло? – спросила я, садясь на диванчик, рассчитанный не более чем на двоих. Таня устроилась на подоконнике и стала смотреть в окно – туда, где проходило шоссе. Ее профиль четко вырисовывался на фоне безоблачного неба.

– Во всем виновата только я, – прошептала она.

– Что ты такое говоришь!

– В этом трудно признаться, Агния, но, к сожалению, больше винить некого, – упрямо подтвердила Татьяна. – Эля немного приболела – чуть-чуть кашляла, сопливилась – в общем, как обычно бывает. Это случилось в пятницу к вечеру, сама понимаешь, что это означает! Врач из поликлиники прискакала, все скорей-скорей – домой торопится, понимаешь… Сказала, что ОРЗ, мол, ничего страшного, чего-то там выписала… А часов в десять Эле стало хуже, она плакала не переставая, и Вовка предложил вызвать «Скорую». Но я подумала – ведь завтра суббота, что в больнице в выходные-то делать? А у нас соседка со второго этажа, Ольга, – врач-педиатр, вот я и решила ей звякнуть, совета спросить. Правда, я надеялась, она хоть поднимется на Элю взглянуть, но у Ольги в тот момент были гости, недосуг, поэтому я просто описала симптомы, и она сказала, что даст мне цефатоксим…

– Вот так сразу – антибиотик? – удивилась я. – Без осмотра ребенка?

Татьяна только горестно кивнула.

– Еще она дала мне раствор лидокаина и какую-то ампулу без маркировки – сказала, что это вода для инъекций, и объяснила, как все надо сделать. Ты же знаешь, я уколы делать умею – сама маму колола и Вовку… Я сделала укол, а ночью… ночью…

И Татьяна внезапно разрыдалась, не в силах больше произнести ни слова. Примерно полчаса у меня ушло на то, чтобы успокоить подругу. Только потом я смогла продолжить расспросы.

– Причину смерти установили?

– СВС, – всхлипнула Татьяна.

– Это что, шутка? – переспросила я. – После введения антибиотиков они ставят синдром внезапной смерти?!

– Ой, Агния, ты же не знаешь: эта Ольга, соседка моя, оказывается, работает в той самой детской больнице, куда Элечку по «Скорой» доставили. Она всполошилась, когда я ей среди ночи позвонила, прибежала, дождалась со мной бригаду и сама сказала, куда везти. Я тогда благодарна ей была, думала, она об Элечке печется…

– Думаешь, это ее работа? – задумчиво спросила я.

– Да не знаю я, Агния, что и думать – не знаю! – закричала Татьяна и снова расплакалась. Тут в комнату ворвался Вовка.

– Что тут у вас происходит?! Танюшка…

Теперь мы утешали ее на пару, причем на самом деле это выглядело так: Вовка пытается успокоить Таню, а я – Вовку. Он рыдал, как ребенок, размазывая слезы по лицу огромной ладонью. Когда все немного поутихло, я снова задала вопрос – на этот раз обращаясь к Володе:

– Результаты вскрытия вам выдали?

Он кивнул.

– И вы не стали его оспаривать?

Оба посмотрели на меня бешеными глазами.

– Как это – оспаривать? – прошелестела Таня. – Это же официальное заключение…

– Нет, Танюша, это – официальное заключение, выданное отделением, в котором работает твоя соседка! Я почти уверена, что она поспособствовала появлению на свет этой филькиной грамоты, справедливо понадеявшись, что вы, поглощенные своим горем, не станете бегать по инстанциям в поисках правды. У тебя осталось хоть что-то из того, что эта тетка дала для Эли, – сам антибиотик, раствор?

Таня нерешительно покачала головой.

– Я все отдала врачам «Скорой», когда они спросили, что я колола дочке! Да и какое это все теперь имеет значение? Эли больше нет…

– Нет, погоди! – неожиданно вмешался Вовка. – Что значит – не имеет значения? Эля умерла, и в этом, возможно, виновата Ольга… Ведь так, Агния?

– Этого я утверждать не могу, – осторожно ответила я. – Чтобы не сомневаться, нужно бы провести повторное вскрытие.

– А почему ты вообще сомневаешься?

– Ну, во-первых, СВС, как правило, протекает бессимптомно. Это, в сущности, смерть от остановки дыхания. Часто подобное случается с маленькими детьми, когда они спят на животе, например… Эля была больна, это очевидно. Врач из поликлиники не захотела возиться в конце рабочего дня – хотя, вполне возможно, и не ошиблась с диагнозом. Ты ввела Эле цефатоксим по совету соседки, и после этого… в общем, произошло то, что произошло. Вполне вероятно, что у твоей дочки могла быть аллергия на этот антибиотик, тем более что, насколько я помню, цефатоксим обычно применяется к детям старше двух с половиной лет, а Эле и двух еще не исполнилось. Да эта ваша Ольга вообще не имела права делать таких вещей: как можно накачивать ребенка сильнодействующими медикаментами без осмотра?! Какой, к черту, СВС?

Таня и Вовка переглянулись, и он спросил:

– Значит, ты думаешь, Ольга «подмахнула» диагноз?

– Я уже сказала, что утверждать не берусь, однако…

– Но ведь мы уже похоронили Элю! – воскликнула Татьяна. – Что теперь сделаешь?

– Эксгумацию! – сказал Вовка. Его глаза горели таким огнем, что я испугалась: никак не ожидала, что испытаю такое странное чувство, глядя на безобидного мужа подруги, ведь, несмотря на свой рост и габариты, Вовка напоминал скорее большую панду, нежели супермена.