Забытая колыбельная

– Здесь, в Орвилл-Фолс, когда-то была большая суконная фабрика, и ее владелец держал стадо овец в полях у замка. Насколько я слышал, с животными обращались не очень хорошо. Однажды кто-то пробрался в загон и освободил их всех. Горожане попытались окружить их, но большинство овец убежало в лес, и больше их никто не видел. Теперь они – местная легенда. Каждые несколько лет в газетах появляется статья о человеке, который утверждает, что наткнулся в лесу на бродячую овцу.

«Не эти ли беглянки обитали в кошмаре ИКК?» – размышлял Чарли, когда машина остановилась. Он взглянул через лобовое стекло и увидел, что они прибыли.

Снаружи их ждала симпатичная блондинка, очень похожая на свою племянницу.

– Чарли! Я не знала, что ты тоже приедешь! Добро пожаловать назад в Орвилл-Фолс! – Джозефина обняла мальчика и чмокнула его в макушку, а затем протянула руку Эндрю Лэрду: – Меня зовут Джозефина, я тетя Пейдж Бреттер и большая фанатка вашего сына.

– Ого, Чарли, ты определенно очень популярен в этом городе, – изумился его папа. – Я бы не удивился, узнав, что в центре города есть твоя статуя.

– Пока нет, – прощебетала Джозефина. – Скульптор над ней еще работает.

– Может быть, пойдем внутрь? – спросил Чарли, отчаянно пытаясь сменить тему до того, как отец поймет, что Джозефина не шутит.

– Конечно, – сказала Джозефина. – Следуйте за мной!

Она провела их в единственную сохранившуюся часть замка Кессог. Там было так же уныло, как запомнилось Чарли. Стены сложены из сырого грубого камня, а зачерненные окна напоминали о гоблинах, которые обитали здесь не так давно. Шагая вместе с отцом за Джозефиной, Чарли пытался себе представить, каково это – жить в подобном замке. Наверное, все равно что в тюрьме сидеть.

Пройдя совсем немного, троица очутилась в комнате в конце коридора. Маленькое помещение пустовало, и часть пола в нем отсутствовала. Джозефина рассказала им, что рабочие как раз отрывали половицы, когда наткнулись на ящик, стоявший теперь на брезенте.

– Этот? – спросил Эндрю Лэрд, опускаясь на колени возле странного контейнера. Примерно полметра в ширину, чуть меньше метра в длину и полметра в глубину. Ящик был полностью деревянный, а на маленькой металлической бирке, привинченной к верхней части, сохранилось пропечатанное черным цветом имя «Кессог».

– Точно, – ответила Джозефина. – Его нашли в тайнике под половицей. Один из рабочих рассказал, что, когда его достали, его покрывало несколько сантиметров пыли. Он, должно быть, пролежал там очень долго.

– Ну-ка, посмотрим, что тут у нас, – отец Чарли щелкнул застежкой с одной стороны ящика, и он раскрылся, как книга, на две половины, соединенные петлями.

Присев на корточки, Эндрю Лэрд в изумлении уставился на содержимое ящика. Он только и смог произнести:

– Ух ты!

Внутри коробки рядами стояли маленькие стеклянные бутылочки с аккуратно надписанными от руки этикетками. Их тут была по меньшей мере сотня. Эндрю Лэрд взял одну и встряхнул белый порошок внутри.

– «Цианид натрия», – прочитал он надпись.

– Цианид! – Джозефина ахнула: – Яд?

– Да, – подтвердил Эндрю Лэрд.

Он взял еще одну бутылочку с белым порошком. Эту он трясти не стал:

– «Нитрат аммония». Главный ингредиент некоторого вида бомб. И гляньте-ка сюда, это же просто поразительно. – Он указал на еще одну бутылочку, казалось бы, скучного белого порошка: – Это азид натрия. Я слышал о людях, случайно выливших это в канализацию. Вещество вступает в реакцию с металлическими трубами, и они взрываются. Я бы сказал, что большинство химических соединений в этих бутылках – довольно заурядные, но около десятка из них чрезвычайно опасны.

– Зачем кому-то прятать коробку с химическими веществами под половицей? – спросила Шарлотта.

– И с каких это пор ты так хорошо разбираешься в химии? – добавил Чарли. – Ты же преподаватель истории.

– Ну, если начать с менее оскорбительного вопроса, – я полагаю, что найдется миллион причин прятать нечто подобное под половицами. Будь у меня такая коллекция, я бы тоже не хотел, чтобы к ней кто-нибудь прикасался. И если быть до конца честным, мой дорогой мальчик, я не очень-то разбираюсь в химии. Но именно этот набор хорошо мне знаком – у моего дедушки такой был. Он доставал его и показывал мне, когда я приходил к нему в гости. Это действительно отличный набор – и на внутренней стороне есть штамп, который говорит, что он был сделан в Лондоне. Думаю, где-то в тридцатых годах двадцатого века.

– Значит, Альфред Кессог в свободное время любил проводить химические эксперименты? – Это не укладывалось у Чарли в голове.

– Он принадлежал не Альфреду Кессогу, – раздался голос из дверного проема, в котором стоял очень старый человек.

– О, здравствуйте, мистер Пайк, – приветствовала его Джозефина. – Позвольте мне представить вам профессора Эндрю Лэрда и его сына Чарли. Эндрю работает в университете Сайпресс-Крик. Он любезно согласился приехать сюда сегодня и помочь нам разобраться с содержимым коробки. Эндрю и Чарли, это мистер Пайк. У него ферма чуть дальше по дороге.