Забытая комната

Понаблюдав за ними недолго, Логан подошел к Машине и, наклонившись, отключил ее от электропитания. Потом поднял топор и, замерев на мгновение, обрушил его на массивный корпус. Сталь врезалась в металл с пронзительным звуком, напоминающим крик боли. Он высвободил лезвие, снова занес топор над головой и нанес второй рубящий удар, которым снес переднюю панель и контрольные механизмы. Затем их судьбу разделили причудливые футуристические устройства, ответвлявшиеся от боковых наростов, генератор электромагнитного поля и воспринимающая катушка. Снова и снова Логан рубил и рубил Машину, как будто все страхи, неуверенность и боль последних двух недель спрессовались и вылились в этот конвульсивный акт, и после каждого удара какие-то куски жуткого механизма – металлические, стеклянные, бакелитовые – разлетались в стороны. Наконец, исчерпав силы и дух, он опустил топор и посмотрел на своих врагов.

Человек в вощеной куртке лежал, распростершись, на полу в неподвижной позе, лишь иногда вздрагивая от непроизвольного спазма, и под головой у него растекалась лужа крови. Второй, в очках, сидел, съежившись, в углу, с окровавленным лицом. При этом он совершал странные жесты руками, как будто отмахивался от невидимых противников, и издавал булькающие звуки, словно в горле у него что-то застряло. Третий, главарь в твидовом пиджаке и с хищным лицом, теперь сидел неуклюже на полу и методично рвал на голове волосы. Вырвав очередной клок, он тупо уставился на окровавленные ошметки скальпа, повертел их с любопытством и сунул в рот.

Логан осторожно прошел на середину комнаты, к тому месту, где остановился лифт. После того как пассажиры вышли, кабина беззвучно поднялась, ушла в потолок и теперь ожидала в комнате на третьем этаже, когда кому-то понадобится воспользоваться ею.

Вверху кто-то тихонько плакал. Или ему это только показалось?

Логан посмотрел на декоративный круг, обозначавший основание лифта. Потом откашлялся и, повысив голос, произнес:

– Доктор Бенедикт? Можете спускаться.

Эпилог

Через высокие створные окна в офис директора «Люкса» лился солнечный свет. Внизу, за освинцованными стеклами, зеленая лужайка неторопливо сбегала к скалистому берегу и Атлантическому океану, непривычно тихому в этот день, словно кающемуся за устроенное недавно бурное представление. Мужчины и женщины, в ветровках и легких куртках, прогуливались, в одиночку и парами, по чисто подметенным дорожкам, а ниже, у береговой линии, какой-то художник уже установил мольберт. Тут и там одни рабочие собирали ветки, водоросли и прочий мусор, а другие ликвидировали последствия урагана «Барбара». Но, хотя сияло солнце и вокруг царили тишина и покой, в самой пронзительности лазурного неба было что-то такое, отчего люди то и дело инстинктивно поеживались от малейшего дуновения ветерка, напоминавшего о зиме.

Оберегая правую ногу, Джереми Логан прошел по ковру и опустился на один из стоящих напротив стола стульев.

Директор, разговаривавший при его появлении по телефону, положил трубку и кивнул.

– Как нога?

– Спасибо, уже лучше.

Секунду-другую мужчины молчали. Так много всего было сказано и сделано в последние дни, что сейчас разговоры казались излишними.

– Уже собрался? – спросил Олафсон.

– Перенес вещи в машину.

– Что ж, тогда мне ничего не остается, как только поблагодарить тебя за все. – Олафсон нерешительно помолчал. – Наверное, это прозвучало немного легковесно – не обращай внимания. Думаю, я имею полное право сказать, что ты спас «Люкс» от него самого и заодно весь мир от весьма серьезной опасности.

– Спас мир, – повторил Логан, словно пробуя фразу на вкус. – Знаешь, мне это нравится. И, может быть, ты не станешь возражать, если я удвою гонорар?

Олафсон улыбнулся.

– Возражений будет предостаточно.

В комнате снова стало тихо. Олафсон посерьезнел и уже не улыбался.

– Знаешь, сейчас все это представляется почти невероятным. Когда я вернулся после урагана и увидел, как ты бредешь от Западного крыла и тащишь с собой Лору… сцена словно из кошмара.

– Как она? – спросил Логан.

– Реагирует на раздражители. Доктора объясняют это сильнейшим нервным шоком. Прогнозируют полное выздоровление, но не раньше чем через шесть-восемь месяцев. Однако ее кратковременная память утрачена безвозвратно.

– Значит, она все же получила значительную дозу ультразвука. Досадно.

– Сделать ничего было нельзя. В любом случае доклад подготовлен и возвращаться к нему нет никаких оснований. Ты сделал то, что должен был сделать.

– Наверное. Быть может, потеря памяти только пойдет ей на пользу. – Логан посмотрел в окно, скользнул рассеянным взглядом по лужайке и снова повернулся к директору: – А что с другими, теми тремя из «Айронхенда»?

Лицо Олафсона омрачилось. Он пробежал глазами по лежащему на столе листку.