Забытая легенда Ольхона

– А у нас беда, да, да, ой беда, такого великий Байкал не видат со времен нашествия монголов, точно говорю, – продолжал тараторить Алтан, – кстати, а почему по-русски-то? – запоздало спросил низкорослый бурят.

На этих словах Ванжур обернулся и увидел, что тот, ради кого сейчас говорили по-русски, не пошел за ними, а испуганно стоит на металлической площадке возле самолета и оглядывается по сторонам.

– Получилось, – выдохнул Алтан, и было видно, что слезы набежали на глаза, но он быстро собрался и погрозил своим коротким и толстым пальцем Ванжуру, – вот ты, конечно, плохой человек, почему не сказал, что получилось, почему не написал. Значит, про самолет Ванжур написать может, а успокоить Алтана, чтоб сердце не выпрыгивало, то нет. – И вдруг, остановившись, повторил свой первоначальный вопрос: – А почему по-русски-то?

– Потому что он не знает бурятский язык, – ответил Алтану Ванжур и махнул мальчишке рукой, – а я не хочу, чтоб он чувствовал себя у нас одиноко. С этого момента при нем мы говорим только по-русски. А не писал, потому что до последнего было неясно, отдадут или нет, но в посольстве нашем хорошие люди работают, помогли.

Мальчик, увидев призыв, стал передвигаться по взлетному полю, тщательно вглядываясь под ноги, словно боясь наступить на что-нибудь неприятное. Его огромные голубые глаза были наполнены слезами, но они не лились, а стояли, делая их на вид стеклянными. Сам он был маленьким и щуплым, с белой кожей и пшеничными волосами, словно Иванушка из сказки, не послушавшийся свою сестрицу Аленушку и попавший в беду. И лишь большие скулы напоминали о «брацковатой» внешности его матери.

– Сколько лет-то ему, семь ведь, да? А смотри, какой маленький, щуплый, я-то думал, побольше паря будет, – сказал Алтан, тяжело вздохнув.

– Просто физиология такая, ничего, вырастет, – успокоил друга Ванжур.

– Конечно вырастет, еще бы ему не вырасти, точно говорю, на моих бууза, да на хушурах, которые я готовлю лучше всех на Байкале, он богатырем станет, – вновь весело затараторил Алтан и довольный засеменил своими короткими ногами дальше.