Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне

Удачей командующего Юго-Западным фронтом Иванова (его достоинством была рассудительность) было назначение начальником его штаба генерала Алексеева (которому принадлежит немалое место в истории данной войны). 28 ноября в Вене началась паника, связанная со слухами, что русские подошли на расстояние 15 километров от Кракова. Но в последующей семнадцатидневной битве у Лиманова русская армия понесла тяжелые потери и вынуждена была отступить. Через две недели русские оставили завоеванный с таким трудом перевал Дукла — дорогу в Венгрию. Только в это время Россия начинает признаваться союзникам, что набираемые в глубинах российских провинций дивизии не имеют вооружения. Первой среди союзников, к которым обратилась Россия, была Англия. Именно тогда были подписаны контракты, согласно которым Британия в течение двух лет продала России тысячу аэропланов и авиационных моторов, 250 тяжелых орудий, 27 тысяч пулеметов, миллион винтовок, восемь миллионов гранат, 200 тысяч тонн взрывчатых веществ {114} . Ожесточение войны поднялось на новую, неизведанную высоту, когда 21 ноября три британских самолета поднялись с аэродрома французской крепости Бельфор и осуществили бомбардировку ангаров германских цеппелинов в Фридрихсхафене. Один из самолетов был сбит, и летчикам пришлось спасаться от ярости немцев — гражданских лиц — с помощью германской полиции. Отныне и далее в истории двадцатого века расчет на то, что удары с воздуха деморализуют гражданское население не оправдался: он вызвал массовое ожесточение противника. Через несколько дней немцы снабдили свои самолеты радиосвязью. Теперь германские наблюдатели с воздуха могли наблюдать за приготовлениями противника и координировать сверху свои действия. Самая организованная армия в мире получила новое средство овладеть обстановкой. Впрочем, действовали и старые методы — с самолетов еще метали металлические дротики. Одно такое простое металлическое копье поразило германского генерала, гордо восседавшего на коне. В России 1 декабря 1914 года вышел указ о мобилизации российских студентов. Значительная доля прозападного населения оказалась поглощенной войной — процессом, никак не укреплявшим западнические иллюзии Но гораздо более быстрое разочарование во всяком гуманизме охватило многие десятки, сотни тысяч русских военнопленных, оказавшихся в плену противника. Первые смерти среди них были зафиксированы скрупулезными немцами в лагере близ Виттенберга, в пятидесяти километрах к юго-западу от Берлина. Ежедневный рацион военнопленных состоял из ста граммов хлеба на человека и похлебки. Трое военнопленных спали на одном узком матрасе, брошенном на земляной пол неотапливаемого барака. Русские, в отличие от англичан и французов, не получали продовольственных посылок из дома. 3 декабря 1914 г. капитан первого ранга А.В. Нелин, ответственный в русском министерстве иностранных дел за перспективное планирование, представил Сазонову меморандум о будущей политике России в отношении Балкан и Проливов. В нем говорилось, что немцы, видящие в славянах лишь рабочую силу, опасаются возрождения южных и западных славян. Но «рука судьбы» оттесняет Австро-Венгрию и Турцию с мировой арены, и это ставит перед Россией новые задачи. «Россия всегда ясно видела важность своих политических позиций на Балканах и в Проливах, требующих обращения „Царь-града“ и к Востоку и к Западу. Лучшие из русских государственных деятелей никогда не сомневались в том, что Турция рано или поздно лишится своих мировых позиций и ее место займет новая мощная Восточная Империя, которую возглавит правительство нашего Отечества. Только утвердившись твердо на Босфоре и Дарданеллах, может Россия завершить свою историческую миссию формирования единого государства всех народов Восточной Европы и части Азии, примирения между ними, умиротворения их и передачи им европейской культуры». Лишь сокрушив Германию и Австро-Венгрию, полагал Нелин, Россия положит конец «эксцессам милитаризма» 1904-1914 гг. Французы дойдут до Рейна, а русские до Одера, и тогда Стамбул станет Константинополем. На Сазонова, видимо, этот меморандум произвел впечатление, и он запросил 21 декабря 1914 г. мнение начальника генерального штаба Янушкевича в отношении Проливов.

Война на истощение

У скептиков появлялось все больше оснований для беспокойства. Первые месяцы войны показали, что к долговременному конфликту индустриального века Россия не готова. На что же полагались государственные умы из блестящей петербургской элиты? Складывается впечатление, что их главной внутренней опорой была вера в то, что (как это ни парадоксально) сама примитивность экономической системы России, преобладание крестьянского населения и крестьянского хозяйства в экономической системе страны явится защитой ее в грядущей борьбе экономик. Самодовлеющее крестьянское хозяйство, мол, обеспечит фактическую автаркию страны, сделает ее нечувствительной к колоссальной трансформации внешнего мира. Эта точка зрения оказалась трагическим заблуждением.