Забытая жизнь (СИ)

В пабе было как всегда людно. У меня была встреча с гоблином, но я заранее предупредила Альбуса, мало ли чего еще случится.

Толком по-нашему они не говорят, прямо как болгары на Чемпионате мира. Но болгарский я хоть знаю, а эти тараторят на своем языке, гобблдигуке, а я из их языка знаю только одно слово: «бладвак», что значит «кирка». У меня, разумеется, это слово с языка не сорвется, а то, чего доброго, подумают, что я угрожаю.

— Что им от тебя нужно? — спросил Альбус.

— Как бы тебе объяснить… — задумалась я. — Они ищут Барти Крауча.

— А он им зачем? Здесь его нет, он в Лондоне, в Министерстве.

— В общем-то я… не знаю, где он сейчас. Он, видишь ли… на работу не ходит. Уже недели две. Перси говорит, наверное, он заболел. Приказы присылает с совами. А тут еще эта репортерша, Рита Скитер, везде крутится, всюду свой нос сует. Пронюхай она о болезни Барти, глазом не успеешь моргнуть, настрочит новую гадость. Будет всех убеждать, что он пропал, как недавно Берта Джоркинс.

— А Берта Джоркинс нашлась?

— Нет еще. — На моем лице снова появилось беспокойство. — Бэгман послал на розыски. Куда она запропастилась? До Албании-то доехала, это я точно знаю: там она виделась с двоюродным братом. Потом поехала на юг к тетке, и на пути как в воду канула… Что с ней стряслось — ума не приложу. Сбежала? На нее вроде не похоже. Хотя, кто ее знает?

— Но тебя беспокоит что-то другое? — спросил Альбус. — Проблемы в Министерстве?

— Нет, Альбус! — возразила я ему. — Я справляюсь, меня мучает другое.

— И что же, девочка моя?

— Ты в курсе о том, что у твоего зельевара ожила метка? — поинтересовалась я.

— Да, Северус предупредил меня об этом! — ответил Альбус. — Главное, откуда ты узнала об этом? Или….

— Нет, Альбус! Я не сплю с Северусом, — успокоила я его. — Я подслушала случайно разговор Каркарова и Снейпа.

— Дорогая, ты должна быть осторожнее, — предупредил Альбус. — Ваши отношения с Северусом слишком напряженные. Вам нужно поговорить, пока есть время.

— Какой смысл в любви, если она несёт разрушение? — посмотрела я на Альбуса. — Я могла быть ему лучшей женой, если бы он до сих пор ни любил Лили Эванс.

— А ты уверена, что это так и есть? — поинетересовался Альбус.

— Он сам в этом признался! — заявила я.

— Как только спустишься вниз до конца, дорога может вести только вверх, дорогая.

— Спасибо за совет, Альбус, — поблагодарила я. — Но может, я сама разберусь?

Мой отец как всегда был прав, нам нужно было поговорить с Северусом и обсудить сложившуюся ситуацию. Но это было просто невозможно, ведь в последнее время мы просто не переваривали друг друга.

Я вышла из кабинета Альбуса уже за полночь, решив прогуляться. Мне не спалось тогда очень часто, вечные кошмары мучили меня, от них я просыпалась вся в поту.

Я обошла хижину Хагрида и направилась к озеру. Нацепив на себя капюшон, я побрела по берегу черного озера.

Холодный ветер обжигал лицо, озеро было неспокойным, волны то и дело выходили из берегов и обрызгивали мои ботинки.

Я промерзла до костей, может, в тот самый момент мне этого и хотелось: отпустить свои мысли куда-то далеко и не думать о том, что происходит вокруг. Я думаю, что уже тогда подозревала, что скоро случиться то, что все так тщательно скрывают, чего боятся и о чем запрещают даже думать.

Если бы я только знала, что ждет меня впереди. Я бы исчезла, скрылась, чтобы не переживать то, что я тогда пережила. Хотя и не знаю, лучше бы я сделала или нет.

Но знаю одно точно, что во всем виновата только сама я и никто другой.

Кинув последний камушек в озеро, я решила вернуться и выпить чего-нибудь, чтобы согреться.

Я поднялась по парадной лестнице, ведущей к двойным дубовым дверям в вестибюль, свернула направо к кухне замка. Для того, чтобы попасть в кухню, нужно пощекотать зелёную грушу на картине с фруктами. Груша превращалась в дверную ручку.

Кухня Хогвартса по размеру равнялась Большому залу. Вдоль каменных стен стояли друг на друге кастрюли и сковородки, начищенные до блеска. В конце кухни — кирпичный, огромных размеров очаг. В глубине кухни стояли четыре стола. Разнообразные блюда готовились в кухне прямо под Большим Залом и в нужное время магически транспортировались наверх, так они и появлялись перед студентами. Поскольку цокольный этаж, где располагалась кухня, находилась наполовину под землей, помещение освещали маленькие окошки, находящиеся под потолком.

Я, пошарив по кухне, нашла бутылочку огневиски, что было в самый раз для согревания.

Присев за стол, я налила себе прямо в чайную чашку содержимое бутылки и залпом осушила ее. Жидкость была чертовски обжигающей и горькой, по горлу побежал пожар. Вмиг стало так тепло, что идти никуда больше не хотелось. Я еще налила себе порцию и так же, как и первую, выпила на одном дыхании. Уж сколько я тогда выпила, не помню, но мне так стало хорошо, что я решила навестить своего любимого зельевара.

«Вот же дура, — подумала я уже утром, когда проснулась с головной болью. — И чего я пьяная к нему поперлась? Я и трезвая с ним общий язык-то найти не могу».