Забытое будущее (СИ)

Вика-Ксюша рассказала друзьям, как её семья жила в селе в Черноземье. Потом её отца повысили в должности, и им пришлось переехать в небольшой городок. Рассказала, каким сорванцом она росла, как получила травму, из-за которой все её мечты о будущем в спорте пошли прахом. Потом были выпускные экзамены, прощание с подругой, институт, встреча выпускников, осознание своей неудачливости, слёзы в ногомойке, тёплые руки бывшего одноклассника, его обещание заботиться о ней. Роман закрутился сам собой. Обидно было лишь то, что учились они в разных городах. Но студенческие дни не вечны, диплом на руках, на носу свадьба и переезд в Питер. Она так и не работала по специальности. На юридический она поступила лишь потому, что так хотели её родители. Из-за них же старалась не вылететь после очередной сессии. После свадьбы идеальные отношения с любимым изменились. Муж считал, что главное – материальное благо, днями пропадал на работе, совсем забывая про неё, про её духовные потребности. В конце концов, ей это надоело, и она решила подать на развод. Она отдала обручальное кольцо подруге, той самой, с которой когда-то сидела на перроне, чтобы та передала его мужу. Она отправилась по направлению в здравницу, поправить нервишки, а заодно избавиться от осложнений после детской травмы. Лечение прошло на ура. Пора было возвращаться домой. Она уже остыла, и мысль о разводе казалась абсурдной. Из приёмной здравницы она позвонила домой, оставила на автоответчике сообщение, что выезжает, и шагнула за порог, не зная, что поезд не привезёт её домой. Ксюша садилась в вагон, не догадываясь, что погибнет в нём.

Она стояла в тамбуре и курила, подумывая, хватит ли пачки на всю дорогу. Два мордоворота, с которыми ей не повезло ехать в одном купе, появились в тамбуре неожиданно.

– Что же ты, красавица, сбежала от нас? – подмигнул один.

– Нехорошо поступаешь, – ответил ему дружок.

– Оставьте меня в покое или я пожалуюсь проводнику.

– Ай-яй-яй, жаловаться плохо, – они перегородили выход из тамбура своими тушками.

Один уже тянул к ней лапищу.

– Уважить надо соседей…

Она ещё помнила приёмы самообороны, полученные на тренировках в школьные годы. Кисть руки первого наглеца хрустнула, но второй с размаху ударил ей по лицу. Первый схватил её за горло и прижал к двери.

– Ты на кого грабли подняла, падла!

Резкая боль внизу живота. Холодная сталь вонзается в тёплую плоть. И ещё. И ещё. Болевой порог давно позади, но кричать ей не разрешили. Жирная лапа второго, пропахшая копчёной колбасой, закрывает рот, пока два ножа делают своё дело. Уши слышат щелчок. Кожа чувствует порыв ветра.

– Лети, пташка!

Ощущение невесомости. Сильный порыв ветра. Головокружение. Жёсткие, болезненные удары. Темнота.

– Как я выжила, я не знаю. Помню только, что очнулась и поползла куда-то. Было больно… А потом меня нашли Дон и Олег на обочине дороги.

– Что же это? Никто из пассажиров не заметил твоего полёта? – возмутилась Света.

– Я ехала в последнем вагоне.

– Ты помнишь этих двоих? – Олег сжимал в руках салфетку так, что побелели костяшки.

– О, эти две хари я больше никогда не забуду.

– Очень хорошо, – взглядом Герхарда сейчас можно было убить.

– Может мой вопрос покажется сейчас странным, но: где Валера?

– Слава, он не должен знать ни о чём, что сейчас узнали вы, – строго сказала Вика.

– Почему?

– Милый, не тормози: она замужем. Так ведь?

– И да, и нет.

– Не поняла.

– Валера… Он мой муж.

Секундная пауза переросла во всеобщее «Что?!»

– Это же здорово! – воскликнула цыганка. – Он пять лет искал свою жену, а ты…

– Нет, Зара! Это не здорово. Он искал Ксюшу – порой отчаянную, но всё же милую домашнюю девушку, а вовсе не Ночную Молнию, которая может, не задумываясь, влепить пулю промеж глаз.

– Не правда. Ты часто об этом задумываешься.

– Я серьёзно, Света. Валера не должен ничего… Повторяю для тебя, Зара: ни-че-го не должен знать о том, что я вспомнила.

– Но, Вика…

– Зара, нет!

– Я согласен с Зарой, – неожиданно сказал Герхард. – Он должен знать, что случилось с его женой. Он слишком долго её искал и не зря считал, что она жива. Смею заметить: единственный из всей твоей родни.

– Нет, я уже решила. Мы с ним расстанемся. Через две недели у него заканчивается контракт, он уедет и забудет меня, этот город и всё, что здесь произошло.

– Каких-то полгода назад ты ругала меня за то же самое, – аккуратно заметила Света.

– Это не то же самое!

– Порой ты бываешь упряма до глупости, – вздохнул немец. – Но даю тебе шанс передумать. Посиди дома пару дней. Всё равно тебе нужно прийти в себя. Зара, завтра оформи директору больничный.

– Но…

– Никаких «но»! Ты не хочешь слушать нас, я не хочу слушать тебя, – немного жёстко сказал Герхард. – Два дня я не вижу тебя в офисе. Послезавтра сам приеду и посмотрю: можно ли тебе возвращаться на работу или нет.

Виктория опять хотела было отнекаться, но рядом с Графом встал Олег. Если не считать самого Дона, эти двое были единственными, кому она не могла воспротивиться. И она сдалась.