Забытое приключение Тарзана

Джин сильно удивилась, увидев это. Мужчина стал больше похож на зверя, чем на человека. Она не знала, что чувствовать. Снова ей показалось, что лучше ей ускользнуть отсюда. Но у нее не было такой возможности. Невозможно пробраться сквозь кольцо обезьян незамеченной. Ей ничего не оставалось, как заворожено, смотреть.

Го-лот ударил себя в грудь с вызовом, а затем, опустившись на четвереньки, бросился навстречу. Он был на удивление быстр. Го-лот прыгнул, как пантера, его длинные лапы дотянулись до шеи Тарзана и стали сжимать ее.

Но Тарзана там уже не было. Он низко пригнулся и ударил плечом по ребрам Го-лота, быстро поднял нож и утопил его в животе обезьяны. Атака Го-лота захлебнулась, он повернулся и начал валиться спиной на Тарзана. Тарзан отошел. Снова мелькнуло лезвие ножа. Го-лот сделал два широких шага, споткнулся, остановился, закружился, рана на животе открылась, и его внутренности стали выпадать, образуя смердящую и дышащую паром кучу.

Го-лот посмотрел на свои внутренности. Инстинктивно схватил их, будто собрался запихнуть обратно. Потом посмотрел на Тарзана, недоуменно повернул голову и упал вперед, с громким хлюпаньем придавив свои сочащиеся желчью внутренности.

Большие обезьяны сидели молча. Они были поражены. Они посмотрели на Го-лота, лежащего в своих кишках. Потом на Тарзана, пригнувшегося, готового к драке, на его большой коготь в одной руке, кровавый от самого кончика до локтя человека-обезьяны.

Пока обезьяны удивленно созерцали его, Тарзан быстро сунул нож в ножны, метнулся к Джин, поднял ее на ноги.

— Идем. Прямо сейчас, — сказал он.

Но быстрее, чем Тарзан исчез вместе с Джин в зарослях, держа ее за талию, обезьяны, застывшие от произошедшего, вдруг, очнулись, закричали и скопом кинулись за ними. Когда Тарзан пронесся мимо Джад-бал-джа, лев зарычал.

— Их слишком много, — сказал Тарзан льву на языке обезьян. Он сильнее прижал к себе Джин за талию и прыгнул на деревья.

— Держись крепче, — сказал он.

Но Джин не нужно было этого говорить. Она и так прижималась к нему изо всех сил. Когда они взлетели на деревья с помощью сильных рук и ног Тарзана, Джин вскрикнула, но мгновением позже замолчала. В ее легких не было воздуха. Она слишком сильно испугалась, чтобы кричать.

Ветви проносились мимо, а Тарзан хватался за них, раскачивался и прыгал. Когда уже казалось, что они вот-вот упадут на землю, вдруг появлялась другая ветвь. Он двигался таким образом, что иногда оказывался высоко в деревьях, примерно на высоте пятидесяти футов, а затем, пролетев огромное расстояние, схватившись за ветку и качнувшись с ее помощью и прыгнув, оказывался всего лишь в десяти футах от земли. Это было похоже на американские горки, пока они не достигли скопления больших деревьев, с которых свисали толстые лианы. Он ухватился за одну из них, пролетел какое-то расстояние, зацепился за другую и продолжил движение; верхушки деревьев встречали их, затем они приближались к земле, а потом снова возвращались к самым макушкам. Мартышки разбегались по деревьям от них, бранясь и трезвоня от страха. Птицы разлетались. Один раз Джин заметила огромного питона, поднявшего голову с ветки и проводившего их холодным темным взглядом.

Внизу на земле Джин видела большого льва, бежавшего сквозь деревья. Когда Джин оглянулась в первый раз, она увидела на земле и обезьян, следящих за ними и старающихся не упустить их из виду. В следующий раз, когда она оглянулась, обезьяны были уже на деревьях, но даже если джунгли, в которых они родились, были созданы специально для них, они не могли сравниться с её диким человеком.

По мере продвижения сквозь верхушки деревьев, уверенность Джин росла, пока она не почувствовала, что начинает получать удовольствие от этого странного приключения. Конечно, не совсем так она бы предпочла провести это яркое, солнечное утро, но понимала, что это было гораздо лучше, чем находиться в плену у обезьян. И зачем она нужна была этой обезьяне? Должна ли она быть польщена этим?

Неделю назад в её жизни было меньше замешательств.

Наконец, девушка увидела внизу своего отца и его сафари. Тарзан отпустил лиану, за которую держался, и стремительно прыгнул в кусты. Ветки заскребли по ней, стали рвать одежду, и когда стало казаться, что они будут разорваны на кусочки, которые упадут к ногам ее отца, Тарзан ухватился за нежную ветку, качнулся, схватил другую, и, наконец, опустился на землю рядом с Хенсоном.

Когда они приземлились, Хенсон отпрянул, подняв обе руки, готовый к драке. Но потом он увидел, кто перед ним. Джин шагнула в его объятия, и Хенсон прижал ее к себе. Он сказал Тарзану через ее плечо:

— Спасибо тебе… Кем бы ты ни был.

— Меня называют Тарзаном, — сказал человек-обезьяна.

— О, Боже, — сказал Хенсон. — Я думал, это всего лишь легенда.

Джин обернулась и улыбнулась своему спасителю.

— Спасибо, Тарзан.

— Джин, ты можешь в это поверить? — спросил Хенсон. — Я приехал в Африку, чтобы доказать существование человекообразных обезьян, а они украли тебя. А потом тебя спас человек из легенды, в которого я даже не верил. Тарзан — человек-обезьяна.