Забытое проклятие

Пара кораблей с черными парусами все же вырвались из облавы и добрались до мелководных островных гаваней. Их морские мутанты преследовать не стали: Тотемы, не позволили подводному конвою отплывать слишком далеко от флотилии. Но…

– Освободить палубу! – услышал Пуля-Стрела приказ Медвежьего Когтя. Вождь Птичьего племени размахивал макуавитлем. Зычный голос Когля разносился над Великим Каноэ, солнце отражалось от кристаллов меча-палицы. – Открыть люк! Поднять седьмую клетку!

Заскрипели блоки подъемника. Звякнули цепи, заскрежетали шестерни. Из трюмовых недр выдвинулась клетка с Гром-птицей.

– Открыть клетку!

Все, кто был на палубе, распластались по настилу и вцепились в страховочные скобы. Взлет одной Гром-птицы не так опасен, как взлет всей группы, но все равно осторожность не помешает.

Звон распахнутой решетки. Торжествующий клекот, похожий на громовой раскат. Удар крыльев. Воздушная волна – словно штормовой шквал.

Гром-птица взмыла вверх…

С пиратами было покончено без единого выстрела с американской стороны. Их истребили не стрелки, а мутанты.

– А ведь здесь можно было взять пленных и жертвенную кровь, – задумчиво произнес Пуля-Стрела. – Немного, но можно было бы.

– Вот именно, что немного, – осклабился белозубой улыбкой на черном как сажа лице Смотрящий-За-Волны. – Тотемы ищут места, где жертвенной крови много и не отвлекаются по мелочам. А наших зверюшек надо чем-то кормить.

Смотрящий кивнул на мутантов, кружащих среди обломков пиратских судов. Потом поднял голову, любуясь Гром-птицей, возвращавшейся к Великому Каноэ.

Глава 8

Рассвет встретили в открытом море. Корсиканские скалы остались далеко позади. И слава Богу: с первыми лучами солнца очнулся Костоправ. А это оказалось не тихо. Будь сейчас «Дольче Вита» в проливе Бонифачо, вопли раненного лекаря переполошили бы всю горгулью стаю.

– Да вашу ж мамашу йоперный театр с голубыми плясками! – взревел из носовой надстройки Костоправ. – Какого хрена полосатого вы делаете?!

Умилительно… Виктор улыбнулся. Похоже, с Костоправом все нормально. Правда, раньше он так шумел, когда лечил других. А вот в роли пациента Виктор лекаря еще не видел. И не слышал. Особенно в роли пациента ТАКИХ медиков.

– Куда лезешь, педрила долбанный?! – разорялся Костоправ – Не трогай меня там! Слышишь, не трожь! Там у меня все в порядке. И здесь тоже! Здесь ничего не ушиблено, епс-перевердопс! А синяки с жопы я уж как-нибудь сам сведу!

Виктор снова улыбнулся, представив самолечение Костоправа.

– Хрентепе полеет, – сочувственно покачал головой Аскел. – Наферное сильно утарился.

– Бедная Сибирь-человек, – согласился Ся-цзы. – Болеть плохо. Сильно болеть – совсем-совсем плохо.

– Ах, вы ж падлы! – не умолкал лекарь. – Ах, вы ж сучары недожаханные! Уйдите от меня, твари! Грабли переломаю нахрен! Жопу надеру! Разорву и выверну наизнанку! Хватит лыбиться, я не в том смысле! Вот тупорылые, мля! Я же вас обоих урою прямо в палубу! Повтыкаю друг в друга и узлом завяжу! Утоплю, суки!

– Что с ним такое делают? – заволновалась Змейка.

– Ну, лечат, наверное, – хмыкнул Кошкодер.

– Как лечат? Куда лечат? В какое место? – Стрелец-баба повернулась к Костянике. – Ты видишь?

– Что? – не поняла та.

– Что у них творится? – Змейка мотнула головой на носовую надстройку.

Костяника могла это видеть. Красные глаза мутантки позволяли.

– Копошатся чего-то, – пожала плечами она, всматриваясь в дощатую стену. – Какие-то лечебные процедуры, наверное.

Бах! Первым из надстройки вылетел Франческо. Да так, что расшатанную дверь чуть не сорвало с петель.

Ба-бах! Следом кубарем выкатился Риккардо.

Видимо, «лечебные процедуры» завершились.

Франческо сел на пятую точку, ошалело мотая головой. Из разбитого носа и губы бедолаги текла кровь. На лице застыла блажная улыбка. Виктор машинально отметил, что зубов у Франческо заметно поубавилось.

Риккардо – тоже с разбитой рожей – не смог даже сесть: бедняга так и остался лежать, обнимая палубу и жалобно постанывая.

– Бьет – значит, любит? – похабно улыбнулся Кошкодер.

И словил от Змейки крепкого тумака.

Аскел удивленно покосился на Стрелец-бабу, и попытался повторить только что услышанную мудрость.

– Пьет – сначит лю…

Второй тумак не дал викингу договорить. Змейка была не в духе.

– Хватит! – приказал Виктор.

Из надстройки вышел Костоправ. Страшный, голый, в одной лишь намотанной на бедра тряпице. Мрачное лицо, сжатые кулаки-кувалды, повязка на голове, встопорщенные волосы, косматые борода и брови, горящие глаза. Лекарь явно намеревался продолжить разборки.

Итальянцы заволновались. Забегал, что-то вереща и размахивая руками, Джузеппе. Кошкодер попытался успокоить купца и его людей.

Виктор и Змейка оттащили Костоправа в сторону.

– Че было-то? – допытавалась у своего ненаглядного Змейка.

– Лечили, типа, мля.

– Как?

– Ну… так… у них свои способы.

– Ка-а-ак?

– Тебе лучше не знать.

– Тихо-тихо-тихо, – Виктор отстранил Стрелец-бабу. – Костоправ, тебе сейчас драться вредно. Тебе покой нужен.