Забытое сражение Огненной дуги

Я специально уделил столько внимания именно этому аспекту проблемы. В ряде изданий о Великой Отечественной войне отечественные авторы сложные и многогранные вопросы подготовки войск пытаются свести к примитивным схемам и пропагандистским штампам. Утверждается, например, что «не основательная индивидуальная подготовка бойца и необходимая огневая мощь соединения» помогали Красной Армии одолеть врага на Курской дуге, а то, что значительная часть её войск была пополнена местными жителями, которые за свою землю («малую Родину»), дрались как-то по-иному – более стойко и самоотверженно. Увы, документы свидетельствуют совсем об ином положении дел. В ходе летних боёв советские стрелковые соединения, хотя и существенно прибавили в стойкости и организованности (относительно 1941 и 1942 гг.), тем не менее были далеки от того, чтобы назвать их образцовыми. Это относится, в том числе, и к дивизиям 7 гв. А. Как мы увидим дальше, случаев бегства с поля боя целыми подразделениями, паники, оставления своих позиций без особых на то причин было достаточно много. Причём первыми бежали и сдавались в плен не москвичи и новосибирцы, куряне и воронежцы, а все слабо обученные и не подготовленные бойцы.

Большие проблемы были и с качеством подготовки командного состава тактического звена. Основная часть пополнения, шедшего в это время в стрелковые соединения до командиров полков включительно, имела слабые, а нередко просто поверхностные профессиональные знания и навыки по организации боя и управлению подразделениями. Причина – ошеломляющая убыль командного состава, в том числе и из-за уставов, которые не соответствовали реалиям боя. Эта проблема остро встала уже в 1942 г. (в начале Сталинградской битвы). Участник войны, артиллерист, известный белорусский прозаик В. Быков вспоминал: «… Когда до основания выбивали полки и батальоны, дивизию отводили в тыл на переформирование, а уцелевших командиров представляли к наградам – за непреклонность в выполнении приказа: была такая наградная формула… Война, однако, учила. Не прежняя, довоенная, военная наука, не военные академии, тем более краткосрочные и ускоренные курсы военных училищ, но единственно – личный боевой опыт, который клался в основу боевого мастерства командиров. Постепенно военные действия, особенно на низшем звене, стали обретать элемент разумности. Очень скоро оказалось, что боевые уставы, созданные на основе опыта Гражданской войны, мало соответствуют характеру войны новой, и в лучшем случае бесполезны, если не вредны, в буквальном своем применении.

В самом деле, чего стоило только одно их положение о месте командира в бою (впереди атакующей цепи), которое сплошь и рядом приводило к скорой гибели командиров, в то время как оставшиеся без управления подразделения скоро утрачивали всякое боевое значение. Полагавшееся по уставу поэшелонное построение атакующих войск вызывало неоправданные потери, особенно от миномётного огня противника. Перед лицом этих и многих других нелепостей Сталин был вынужден пойти на переработку уставов, и уже в ходе войны появились новые боевые уставы пехоты – часть I и часть II. В то время как в войсках жестоко пресекался всякий намёк на какое-нибудь превосходство немецкой тактики или немецкого оружия, где-то в верхах, в Генштабе это превосходство втихомолку учитывалось и из него делались определённые негласные выводы. С санкции Верховного кое-что внедрялось в войска»[89].