Забытое царство Согд

Затем она коснулась его холодных щек, провела по тонким бровям и коснулась бледных губ. От горя Фарангис совсем забыла, что по зороастрийской вере она не смела прикасаться к мертвому телу, потому что оно уже принадлежало царству зла – Ахриману. Оно стало нечистым, в него уже вселился демон разложения.

Но никто не смел тревожить убитую горем царицу. Сам Годар, стоявший с факелом в руках за ее спиной, тоже молча плакал. Он чтил советника, благодаря которому прочел много книг и познал красоту мира. По этой причине советник избрал его верным другом и похлопотал о высокой должности при дворе, а ведь прежде Годар был лишь искусным строителем.

Увидев великую скорбь правительницы, воинам стало ясно: слухи о любви царицы оказались верны.

Когда Фарангис поднялась на ноги, Годар подвел к ней двоих дозорных, которые рассказали, как они обнаружили тела. И царица дала указание:

– Убийцы здесь, в Арке, и посему никого не выпускать. А что думает об этом начальник охраны?

– Я не сомневаюсь в этом, и, более того, такое могли совершить люди, обученные военному делу, похоже, они из охраны крепости. Моя госпожа, я отыщу злодеев, потому что они мои личные враги. Я знаю, каким путем выйти на них.

Царица вернулась во дворец и закрылась в своей спальне. Весь день прислуга слышала ее плач. Лишь к вечеру Фарангис открыла дверь и вызвала Зару – главную служанку.

– Нагрейте мне в саду баню, – приказала она, – а также подготовьте кувшины для очищения тела.

По авестийской вере тот, кто дотрагивался до трупа, пусть даже любимого человека, должен был пройти обряд очищения. К умершим могли прикасаться лишь насасалары*.

Когда все было готово, служанки повели ее в тенистый сад, где в свое время зодчий построил просторную баню с двумя бассейнами: белого и желтого мрамора. Царица в сопровождении служанок вошла в первый небольшой зал, где стояли пять высоких пустых кувшинов для парного молока, а в углу на привязи поскуливала желтая собака. По согдийской вере злые духи боятся только этих животных, так как именно они чувствуют их присутствие. Фарангис разделась и нагой вошла в роскошную баню. С ней находились служанки. Одна стояла с зажженной священным огнем в храме свечой. Другая держала собаку на поводке. В присутствии двух сакральных символов Фарангис вошла в малый бассейн, заполненный парным молоком. Зара вошла следом и начала омывать ее тело с головы до ног. После этого царица вошла в другой бассейн с теплой водой и вышла оттуда чистой. После Фарангис вернулась в свои покои. До глубокой ночи она продолжала рыдать в подушку, которая еще хранила запах возлюбленного. От невыносимого горя ей стало казаться, будто Феруз находится рядом. То он лежит рядом, мило улыбаясь, то ходит по комнате, размышляя о жизни. И стоило видению исчезнуть, как Фарангис охватывала тоска, и она снова бросалась на подушку в рыданиях. Временами скорбь царевны сменялась на гнев, и тогда она думала о том, как отомстить подлому Кишвару. Но сделать это было непросто, потому что Бухара нуждалась в нем. Особенно сейчас, когда к городу подступал их злейший враг.

ПОХОРОНЫ
На другое утро царица созвала малый совет из десяти самых приближенных ко двору людей. Когда она вошла в тронный зал в траурном синем наряде с золотым венцом и скипетром в руке, изображающем крылатого коня, то все встали и поклонились. Царица не желала скрывать от самых верных подданных свои чувства, кто-то понимал ее, но были и те, кто осуждал Фарангис за вольный нрав.
Первым делом царица объявила свою волю о назначении на должность главного советника Годара.

– Он предан трону Бухары, – сказала правительница, – и останется таким до конца своих дней. Ко всему он умен, обладает глубокими познаниями и уже показал себя умелым управленцем.

Второй вопрос касался похорон погибшего советника. Фарангис не знала тонкостей обрядовых дел, поэтому обратилась ко всем за советом. Но прежде высказалась сама:

– Похороны должны быть пышными: он этого заслужил. Взгляните вокруг, сколько чудесных домов, садов, водоемов построил в Бухаре этот человек. Такого раньше не видывал наш народ.

И весь совет одобрительно загудел.

– Только незрячий не способен заметить такую красоту, – добавила она.

После короткого обсуждения похороны возложили на главу мобедов.