Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Турист ехал в советской “Волге”. От съезда с Киевского шоссе на Полтаву в паре десятков километров от города его вели “топтуны”. В Полтаве Турист проявил особый интерес к Корпусному саду, монументу Славы, местному музею и театру. Как любой путешественник, везде делал снимки. Но интерес гостя к самому обыкновенному дому в центре города вызвал подозрения. Мужчина приехал к номеру 28 на Пушкинской улице и постучал в дверь. Никто не ответил. Вошел во внутренний двор, где встретил женщину из соседнего дома, что-то спросил у нее. “Наружке” удалось разобрать лишь одно слово: “Нина”. Женщина указала на одну из дверей со двора. Незнакомец постучал – снова ничего. Сел в машину и уехал. Весь визит в Полтаву занял три часа. Бригада наружного наблюдения заполнила отчет. Они не знали ни кем был Турист, ни зачем он приезжал в город. Знали лишь, что он не нашел того, кого искал¹.

Гостем был 39-летний Франклин Гольцман, бывший радар-механик американских ВВС. Большую часть 1944 года и половину 1945-го он служил на базах ВВС США в Советской Украине. Гольцман, автор книги о советской налоговой системе, посещал Москву и Киев и решил ненадолго заехать в Полтаву, где провел восемь месяцев. Это был памятный период, благодаря которому он определился с будущей профессией – изучением экономики СССР. Он искал Нину Афанасьеву: они впервые встретились в Полтаве в декабре 1944 года, а весной 1945-го она по требованию чекистов прекратила общение с ним. Полтавский отдел КГБ искал ее весь 1958 год и большую часть следующего, 1959-го. Ее нашли на юге Украины, в Николаеве. Расследование показало, что она не вступала в контакт с Гольцманом, и ее оставили в покое².

В 1958 году, когда Гольцман второй раз приехал в Советский Союз, война закончилась уже более десяти лет назад, а другая война, холодная, приближалась к апогею. Прежние союзники стали врагами. Гольцман ничего не знал ни о слежке КГБ, ни о подозрениях и до конца своих дней – умер он в сентябре 2002 года – с теплотой вспоминал службу в СССР. У себя дома в Лексингтоне, штат Массачусетс, он хранил фотографии, письма и украинские вышитые скатерти, напоминавшие ему о днях, когда американские и советские бойцы сражались плечом к плечу. Но даже разобравшись в хитросплетениях советской экономики, Гольцман так и не смог объяснить некоторые из своих впечатлений военных лет. И прежде всего он не знал, почему Советы вообще позволили американцам устроить военные базы на своей территории³.

Часть I. Великий союз

Глава 1. Миссия в Москве

Принимающая делегация прибыла на Центральный аэродром задолго до прилета гостей. Близился вечер 18 октября 1943 года. По ночам уже подмораживало, было холодно даже для Москвы. Вячеслав Молотов, нарком иностранных дел, – коренастый, с квадратной челюстью и маленькими усами, в очках, плотно сидевших на крупном носу, – уже продрог. Замерзали его многочисленные помощники, офицеры и солдаты почетного караула, музыканты духового оркестра… Аэродром был меньше чем в восьми километрах от Кремля, правительственный кортеж мог доехать до него максимум за четверть часа, но Молотов явился рано – не хотел рисковать. Гостями, которых ему предстояло встретить, были госсекретарь США Корделл Халл и британский министр иностранных дел Энтони Иден¹.

Время позволяло, и Молотов с сопровождающими укрылись от холода в здании первого в СССР аэровокзала. Этот аэродром, прозванный в народе Ходынкой, – по названию Ходынского поля, где в мае 1896 года толпа, собравшаяся на празднования по случаю коронации последнего российского императора Николая II, затоптала насмерть более 1 300 человек, – был колыбелью советской авиации. В 1922 году, через пять лет после революции и через год после окончания гражданской войны, с этого аэродрома победители-большевики организовали первый международный перелет в Кёнигсберг и Берлин. Россия и Германия, ставшие по итогам Первой мировой войны мировыми изгоями, смотрели в будущее вместе – и небо не ставило препятствий их сотрудничеству, а напротив, давало возможности для укрепления отношений. В августе 1939 года, 17 лет спустя, Иоахим фон Риббентроп, министр иностранных дел в правительстве Гитлера, прилетел в Москву тем же путем, чтобы подписать с Молотовым пакт, означавший раздел Европы. С этого пакта и началась Вторая мировая война².