Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Тем вечером Дин не только пожал руку маршалу, но и выпил с ним. За банкетным столом, который генерал счел “выше всяких похвал”, заздравные тосты начались с Молотова, поднявшего бокал за британо-американо-советскую дружбу. Дин знал, что это только начало, и приготовился к ночи тяжких возлияний. Сотрудники американского посольства сразу же после прибытия Дина и Гарримана в Москву сообщили им, что единственный способ заслужить уважение советских людей – перепить их. “После тоста трудно схитрить, – писала сестре Кэти Гарриман, посетившая немало таких банкетов. – После речи нужно переворачивать бокал верх дном, и если останутся капли, то это, согласно русскому обычаю, капли несчастья, которое ты желаешь тому, с кем пьешь”.

Ее отец осчастливил своих сотрудников и дал им повод для гордости, когда через несколько дней на роскошном приеме, устроенном Молотовым в честь годовщины Октябрьской революции, превзошел в питии не только советскую принимающую сторону, но и своего британского коллегу, сэра Арчибальда Кларка Керра. Как писала Кэти, Керр “не без труда поднялся сказать тост, хотел опереться рукой о стол, но промахнулся и упал лицом прямо к ногам Молотова, утянув за собой целую груду тарелок и бокалов, с грохотом попадавших на него сверху”. Отец и дочь на следующее утро мучились тяжелейшим похмельем: тосты “до дна” поднимались с водкой, а не с вином. Но в тот вечер соотечественники ими гордились. “Все американцы были очень довольны”, – писала Кэти сестре².

Дин, уже испытавший тосты “пей до дна” на первом приеме конференции, знал, что рано или поздно придет его черед говорить тост. Позже он вспоминал, как “ломал голову, гадая, что бы такого умного сказать”. Встав из-за стола, он произнес, что ему оказана честь возглавить военную миссию США в Москве, в ней он видит авангард тех миллионов американцев, которым предстоит присоединиться в войне к своим советским союзникам. Советская сторона, желавшая от конференции лишь одного – обещания открыть второй фронт, пришла в восторг, услышав эти слова американского генерала. А после Дин произвел фурор, подняв тост за тот день, когда авангарды британской и американской армий встретятся с передовыми отрядами Красной армии на улицах Берлина. По иронии судьбы, через нескольких лет встреча в Берлине, которую предсказывал Дин, разделит надвое немецкую столицу, но в то время никто не предвидел проблемы в том, что три державы объединят там свои силы.

Тост имел огромный успех. Все выпили до дна, но потом, к удивлению Дина, остались стоять. Он понял причину, лишь когда сосед толкнул его локтем, и Дин обернулся: рядом с ним стоял Сталин с бокалом в руке. Услышав тост, советский диктатор встал со своего места и обошел стол, пройдя за спинами гостей; его неприметная фигура оказалась вне поля зрения Дина. Они выпили до дна вместе: Дин – водку, а Сталин – скорее всего, привычное красное вино, которое часто разбавлял водой. Напоить гостей и слушать, что они говорят в состоянии крайнего опьянения, – это был старый фокус Сталина, правда, он чаще практиковал его на своих приближенных, нежели на иностранных гостях³.

* * *

Для Дина конференция закончилась на высокой ноте. Благодаря тосту на банкете, он стал “гвоздем программы”, как писал впоследствии Корделл Халл. Он весьма оптимистично смотрел на прогресс в достижении его главной цели в Москве – получить разрешение разместить на советской территории американские авиабазы.

Дин служил в Вашингтоне, в штаб-квартире Объединенного комитета начальников штабов, и потому прекрасно знал, что воздушные операции, проводимые американцами и англичанами в Европе, шли из рук вон плохо. Поставленная задача одолеть люфтваффе к концу 1943 года и тем самым подготовить высадку во Франции была все так же далека от исполнения. Но уже настала осень 1943 года, а люфтваффе оставалось живее всех живых и из-за их противостояния британским и американским самолетам все дороже обходились бомбардировки целей в Германии. Немецкие системы противовоздушной обороны также никак не удавалось подавить.

В 1943 году Королевские ВВС потеряли 2 700 тяжелых бомбардировщиков сбитыми или поврежденными. Например, бомбардировки Берлина, длившиеся с ноября 1943-го по март 1944-го, привели к потере 1 128 британских самолетов. Сокрушительными были и потери американцев. За вторую неделю октября 1943 года, в том самом месяце, когда Дин прибыл в Москву, 8-я воздушная армия, проводившая операции из Великобритании, потеряла 148 бомбардировщиков. Потери в налете бомбардировочной авиации 14 октября составили 20,7 %, аварийность – 47,4 %. Авианалеты, совершаемые вглубь немецкой территории без сопровождения истребителей, теперь обходились непозволительно дорого, а такие истребители, как P-51 “Мустанг”, не могли долететь до Восточной Европы: их баки не вмещали столько топлива.