Забытые боги славян

Так кем же был бог Аполлон? Первое, на что хотелось бы обратить внимание, пожалуй, является неправильное отождествление Аполлона с божеством Солнца. Солнце греки называли Гелиосом. Аполлон же был божеством, культ которого носил ярко выраженный эзотерический контекст. Плутарх пишет, что сопоставление Аполлона и Солнца является укоренившимся недоразумением. «Аполлон и Солнце вещи разные. Такие разные, как Солнце и Луна. И если Луна не часто и не от всех скрывает Солнце, то Солнце же всех равно заставило забыть про Аполлона»[167]. Доверимся Плутарху. Ведь он был жрецом храма Аполлона. Он как никто другой был знаком со всеми тонкостями культа этого бога. Аполлон был одним из немногих божеств, мистерия таинств которого была предназначена исключительно для интеллектуальной элиты. Пастухи и крестьяне Древней Греции вряд ли были знакомы с эзотерическими аспектами культа этого бога. Тот же Плутарх свидетельствует о точке зрения последователей Пифагора на культ Аполлона. Согласно пифагорейцам, Аполлон был высшей сверхчувственной идеей мира. Это тот самый бог, который наиболее удален от материального измерения. Он никак не соприкасается с этим материальным миром. Высшей точкой мыслителя в его творческом полете является приближение к этой сверхчувственной идее. В мире идей Аполлон является главной идеей. В мире материального измерения главным телом является Солнце. Только это дает основания проводить некие, весьма условные, параллели или ассоциации между Аполлоном и Солнцем. Весьма интересно свидетельство Плутарха об этимологии имени Аполлон[168]. Согласно Плутарху, Аполлон является отрицателем множественности. Частица А в его имени является символом этого отрицания. Множественность в греческом языке отражает корень поли. А-поли – Аполлон, таким образом, символизирует единого бога. Возможно, поэтому Аполлон считался чуть ли не самым главным богом древности: «Сей Аполлон горделив непомерно// И удостоится стать равно у бессмертных и смертных наипервейшим вождем на земле хлебодарной повсюду» (Ibid., 67-69). Да, действительно, об исключительных привилегиях Аполлона в сонме богов свидетельствуют и следующие строки из Гомерова гимна: «Помяну Аполлона дальноразяща, // Коего Боги, как внидет он в дом Зевесов, трепещут // И при подходе его от престолов своих торопливо // Разом встают» (Ibid., 1-4). Можно процитировать и более откровенное: «Первого славят, Тебя, И, Тебя же, последнего славят». Другим возможным объяснением имени Аполлон является возможная этимологическая связь этого имени с греческим словом выполаскивание – аполойсис. Платон пишет, что Аполлон является очищающим богом. Он как бы выполаскивает душу человека от всяких зол. Однако понимание образа этого бога невозможно без рассмотрения диады Аполлон – Змей, которая составляет две взаимодополняющие части одного сакрального принципа. Они отражают концепцию двуединства верховного божества, его проявленный и не проявленный аспект. Сопоставления образа Аполлона и Солнца в конце концов привели к тому, что мистерии, которые проводились в Дельфах, были привязаны к солярным циклам уже в эпоху классической Греции. Упрощенный смысл мистерий касался фаз жизни Солнца. Об этом свидетельствует время проведения таинств, которые совпадали как с днями солнцестояний, так и с днями равноденствий. Можно восстановить приблизительную канву этих мистерий. Помимо Аполлона в Дельфах лелеяли змея Питона. Параллели в мифологии других индоевропейских народов позволяют предположить, что в мистериях разыгрывался типологический змееборческий миф и касался трансформации змея в солярное божество. Змей символизировал мрак, мир нереализованных потенциальных идей и возможностей. Аполлон был персонифицирован как солярное начало, то есть он по определению является тем, кто отрицает мрак того же Змея. Но в том и заключается суть таинств, которые Змея и Аполлона рассматривают как взаимодополняющие части целостности космического принципа. Целостность бытия основывается на существовании обоих начал – света и мрака. Змей при этом рассматривается как потенция Огня. Он является тем же светом, которого пока не видно, ибо он пока не проявлен. Скорее всего, дельфийские мистерии касались вопроса взаимной трансформации мрака в свет и обратно. Первая часть мистерий, таким образом, повторяла космогонический миф. Рождение света из мрака было синонимом творения нового Мира.