Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта

Мечислав немыслимой жизнью своею вполне подтвердил, чей он сын. Первая жена его Дельфиния Комар была избыточно любвеобильна, что приводила к жесточайшим, безобразным спорам между супругами. В ужасе бежала от него из Тульчина.

Потом Мечислав, будучи в Одессе, украл замужнюю красавицу Мёллер-Закомельскую и привёз к себе в Тульчин. Император Николай распорядился Мёллер-Закомельскую сослать в монастырь, а Мечислава выслать из Тульчина. Мечислав тогда бежал в Париж, но потом вернулся, и, говорят, завёл гарем из местных девушек. Они содержались в подземелье, а когда надоедали, то их топили в пруду парка.

Второй раз Мечислав женился на Эмилии Свейковской. Та многократно жаловалась императору на дурное с ней обращение. Тайком бежала из Тульчина. А Мечислав сидел некоторое время в Петропавловской крепости.

Необузданностью своей Мечислав всё время балансировал меж отцом (если это был разбойник) и матерью.

Дочери Софии Потоцкой-Витт – знаменитые красавицы, светские дамы, известные своею свободою от условностей света.

Старшая София Станиславовна имела в обществе прозвище «похотливая Минерва» (ещё её называют: «богиня разума в минуту страсти» или «богиня разума в час похоти»).

Она была выдана замуж ещё при жизни матери за генерала Павла Киселёва, начальника главного штаба Второй армии, и жила с ним в Тульчине. С нею пребывала и младшая сестричка её Ольга, вторая дочка Софии Витт-Потоцкой.

И Ольга сия сошлась с сестриным мужем Павлом Киселёвым, и это была не просто интрижка: он даже без памяти влюбился в неё.

Потом на Ольге Потоцкой женился киселёвский приятель Лев Нарышкин, и увёз её в Одессу, где Ольга имела бурный роман с новороссийским губернатором Михаилом Воронцовым, кстати, кузеном сего Нарышкина.

Однако Ольга навсегда сохранила страстные отношения с генералом (впоследствии графом, министром и посланником) Павлом Киселёвым – их связь продолжалась до её кончины в 1861 году, то бишь более сорока лет. Вместе с тем она неизменно продолжала дружить с сестрой своей Софией.

Впоследствии, а именно в 1829 году, София Киселёва рассталась с мужем своим и укатила в Париж (в Париже умерла и сестра её Ольга, куда она приехала для встречи с Павлом Киселёвым, и виделись они каждый день), откуда уже в Россию никогда не вернулась.

Она всё более становилась польской патриоткой и всё более осуждала Павла Киселёва за то, что он не только исполнитель повелений российского императора Николая Павловича, но и раб его.

Между прочим, София Станиславовна открыто сочувствовала польскому восстанию 1863 года и даже собиралась в Краков, на помощь повстанцам.

Насколько её мать всегда была верна российской короне, настолько же София Киселёва стала неверна ей, как родитель её оказался неверен своей Польше.

В Россию она, как уже было сказано, не вернулась, но иногда наезжала в Крым, в свою Массандру, доставшуюся ей от Софии Потоцкой-Витт (Ольге Нарышкина от матери получила Мисхор, а Иван (Ян) Витт – Верхнюю Ореанду).

А в 1860 году, когда брат её Мечислав был посажен в Петропавловскую крепость, София написала гневный антицарский, антиромановский памфлет, и собиралась даже его печатать. И ежели бы в это дело не вмешался бывший её муж (официально они не разведены), так и выпустила бы своё творение, полное праведного гнева.

Стоит упоминания и то, что Павел Киселёв, когда был назначен российским посланником во Франции, страшно боялся встретиться с бывшею своею супругою, боялся какой-либо выходки с её стороны – всё-таки дочь знаменитой Софии Витт.

Было известно, что София стала собирать у себя польскую эмиграцию, настроенную, ясное дело, антицарски. Павел Киселёв стал для своей бывшей жены несомненным политическим врагом.

Как-то Павел Киселёв прямо заявил брату своему Николаю (это происходило на одном дипломатическом приёме, и разговор был подслушан): «Одно из самых щекотливых затруднений для меня – это пребывание в Париже Софии с её надменным и иногда отважным характером. Я опасаюсь столкновений, которые при моём официальном положении могут быть более, чем неприятны».

Один из дипломатов как-то сказал о Софии Киселёвой и Ольге Нарышкиной: «София вся начистоту, а Ольга поднесёт вам яду и сама же будет бегать за противоядием».

Между тем София Станиславовна, при том что часто проявляла свою натуру довольно-таки резко, на самом деле была не так уж проста и не так уж чиста, будучи всё-таки дочерью своей матери.

Она уже с самых молодых лет стала возлюбленною петербургского военного губернатора графа Милорадовича, бывшего тогда уже довольно пожилым человеком. И она не раз совершенно садистски заставляла его делать много смешного для его лет и положения.

Однажды генерал Павел Киселёв зашёл в свою гостиную и увидел супругу свою, играющую на фортепианах, и Милорадовича при полном мундире и звёздах, танцующего пред нею мазурку. Киселёва при этом буквально помирала со смеху. Супруг её был в ужасе и хотел прекратить сию безобразную сцену, но София Станиславовна настоятельно требовала продолжения.