Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта

Как было не задержаться в этой обители счастья?! И путешественники, ясное дело, задержались. Особенно был в восторге Мицкевич: он писал свои гениальные «Крымские сонеты», обладал царственной, волшебной Каролиной. Был доволен и генерал Витт, а значит, цвела от радости и Каролина, ведь поощрения Витта всегда имели солидную финансовую составляющую.

3

Мицкевич, как и следовало ожидать, разоткровенничался с Каролиной. Кое-что поведал ей о демонице Лилит. Но Собаньскую больше интересовала политика, и, в частности, свобода Польши и борцы за неё.

И вот что выяснилось. Российскую власть Мицкевич ненавидел страстно, но и зато и российских бунтовщиков, известных теперь, как декабристы, ставил не слишком высоко, ставил в том смысле, что понимал: они вряд дадут возможность реализоваться идее великой Польши. Речь ведь у декабристов не шла об уничтожении империи, а только об её преобразовании (большинство из них вообще были монархистами, если не считать П. И. Пестеля, претендовавшего на диктаторство, но Пестель менее всего был готов отпустить поляков).

Каролина тут же ринулась к Витту и всё рассказала ему. В результате граф Иван Осипович совершенно успокоился на счёт Мицкевича. И как только стало ясно, что польский поэт особой опасности для российской короны не представляет, то Каролина оставила Мицкевича и уже не скрывала более своей страстной любви к своему хозяину и покровителю, то есть к генералу Витту. Произошло это, судя по всему, прямо во время крымского путешествия, всё в том же Козлове, в доме у гостеприимного Симы Бобовича.

Да, Мицкевич был быстро и решительно оставлен Каролиной. Но только ли потому, что оказался неопасным, ибо был против союза польских заговорщиков с российскими? Может быть, всё гораздо сложнее.

Есть такой факт. Именно во время крымской поездки Витт послал письмо государю с просьбой об аудиенции, дабы сообщить конфиденциальные факты о заговоре. К письму был приложен анонимный донос Бошняка (в его составлении, как видно, принимали участие и сам Витт, и Собаньская). Какая необходимость была отправлять письмо на имя царя, не дожидаясь своего возвращения в Одессу?

Думаю, объяснение может быть в том, что именно во время поездки в Крым Витт и узнал какие-то важные сведения о русских заговорщиках, и решил писать Александру Павловичу, не дожидаясь окончания поездки. А узнал он от Мицкевича через Каролину.

Иными словами, может быть и так: Мицкевич все, что знал, рассказал Каролине, и более был уже не нужен ей. И был тут же брошен.

Произошло это именно во время крымского путешествия, и скорее всего в Козлове (нынешней Евпатории).

Так что об обладании Собаньской нельзя уже было и мечтать. Мицкевич ужасно обиделся, и тут же проклял Каролину в своих гениальных крымских сонетах, но этим он ведь только прославил имя её навеки, хоть и укрыл Собаньскую под инициалами Д. Д. – сонеты «Прощание к Д.Д.» и «Данаиды» и другие крымские шедевры, отмеченные печатью особого опьяняющего вдохновения.

Чрезвычайно интересно при этом, что, блистательно отпуская свои поэтические проклятия, Мицкевич вместе с тем отказывается (и это не импульсивный шаг, что легче было бы объяснить, а позиция) до конца порывать со своей коварной возлюбленной, хоть и делится туманно, что знает уже о ней нечто очень уж тёмное.

Иначе говоря, он уже вполне трезво и совсем не романтически понимает её, не доверяет более, совсем не обольщается теперь на её счёт, но так до конца и не уходит из-под её власти, и даже не хочет уходить:

О Данаиды! Я кидал (несчастный грешник!)
Святыню в бочку вам; при гимнах, при дарах
Я сердцем жертвовал, расплавленным в слезах.

И вот я стал скупец из мота, стал насмешник
Из агнца! Хоть служить ещё готов я вам
Дарами, песнями – души уж не отдам.

Интересно, что Мицкевич, как видно, не понимал, почему всё же Каролина его оставила. Разлюбила, но ведь она и так не любила его раньше? Почему же оставила именно теперь? Что именно произошло? Что же всё-таки подвигнуло её вдруг на разрыв? Вот вопросы, которые задаёт поэт, но ответа на них, судя по всему, он не знает.

А произошло то, что Мицкевич, как можно предположить, поведал Каролине, что не будет содействовать сближению польских бунтовщиков с российскими, ибо не верит, что те, в случае успеха восстания, отпустят Польшу на свободу.

Российская империя, даже и в конституционном своём виде, останется враждебна полякам – полагал автор «Крымских сонетов». Он никак не ожидал помощи от России.

Русские люди вполне могут симпатизировать Польше, а вот российская империя и её официальные представители – нет: убеждён был поэт.