Забытые герои Монпарнаса Художественный мир русско/еврейского Парижа, его спасители и хранители

После того как Салон в Тюильри закрылся, Е. Ф. Гранова, подбадриваемая художниками, которые хотели, чтобы она продолжала заниматься их работами, сняла помещение на бульваре Перейр, где организовала собственную галерею. Место оказалось не очень удачное для такого рода деятельности, и его пришлось сменить. Переездов затем было еще несколько, хлопот хватало, но постепенно дело развивалось; однако все нарушили война, германское вторжение во Францию, оккупация... Еврейка по происхождению, Е. Ф. Гранова покинула Париж, купив старый дом в Вульт-сюр-Рон (Voulte-sur-Rhône) недалеко от Лиона, куда смогла перевезти часть картин. Как только стало возможно, она вернулась в столицу, где нашла свою оставленную галерею пустой; все картины, которые она не успела оттуда вывезти, были похищены... Начав приводить в порядок галерею, Е. Ф. Гранова получила извещение о том, что, отступая, немцы подожгли ее дом в Вульт-сюр-Рон; все находившиеся там картины погибли.

Ил. 25. Парижская галерея Кати Гранофф. Фото Алека Д. Эпштейна

* * *

Суммируя, подчеркнем, что, подобно тому как факт вынужденной эмиграции в США не превратил ни Шагала, ни Мане-Каца, ни Кислинга в американцев, так и распад Советского Союза и появление на карте мира независимой Беларуси не превратили в белорусов ни Шагала, ни Сутина, ни Кикоина, ни Кременя. Изучать жизнь и творчество художников преимущественно «еврейского Монпарнаса» нужно как единый пласт, не навязывая им контексты, к которым они не принадлежали, и не разрывая их связь с восточноевропейским еврейским наследием, с одной стороны, и с вольным духом парижского андеграунда трех первых десятилетий XX века, с другой. Только таким образом это уникальное явление художественной диаспоры может быть понято во всем его уникальном многообразии. При этом, чтобы иметь возможность оценить в ретроспективе судьбу преимущественно еврейской по происхождению и космополитичной по духу художественной диаспоры во Франции в первой половине XX века, необходимо не только знать биографии художников и судьбы (в том числе посмертные) их творческого наследия, но и понимать, как складывались судьбы меценатов, коллекционеров и интеллектуалов, поддерживавших их как финансово, так и верой в их талант.

ГЛАВА 4

ВЕК МОНПАРНАСА: К ВОПРОСУ О ХРОНОЛОГИИ «ПАРИЖСКОЙ ШКОЛЫ»

Следует отметить, что художники не только приезжали в Париж, но и уезжали из него, причем особенно волны эмиграции увеличивались в связи с Первой и Второй мировыми войнами. Рудольф Леви (Rudolf Levy, 1875–1944, погиб в Освенциме), Отто Фрейндлих (Otto Freundlich, 1878–1943, погиб в Майданеке), Вальтер Бонди (Walter Bondy, 1880–1940) вернулись в Германию, Леопольд Готтлиб присоединился в Польше к армии маршала Пилсудского (правда, после этого в 1920-е годы вернулся в Париж), Марк Шагал, Мане-Кац, Савелий (Цалий) Шлейфер (1881–1943, погиб в Освенциме) вернулись в Россию (и они в 1920-е годы снова оказались в Париже). Александр Архипенко в 1923 году навсегда уехал в США, Юлиус Паскин отправился в Лондон, чтобы уклониться от службы в болгарской армии, призвавшиеся во французскую армию Луи Маркусси (урожденный Людвиг Казимир Маркус, ок. 1880 — 1941) и Моисей Кислинг (он вернулся с фронта с тяжелой контузией от удара прикладом в грудь) Париж, естественно, тоже покинули. Принимая во внимание тот факт, что Марк Шагал прибыл в Париж только в 1910 году, Михаил Кикион и Пинхус Кремень — в 1912-м, а Хаим Сутин и Мане-Кац — в 1913-м, напрашивается вывод: созданный коллективной памятью художественный мир Монпарнаса никогда не существовал в реальной жизни: одни художники покинули его еще до того, как успели приехать другие.