Забытые герои Монпарнаса Художественный мир русско/еврейского Парижа, его спасители и хранители

Но до чего же он был не приспособлен, до чего не подходил к этому коммерческому занятию, да еще в обстановке военного времени! Этот удивительный человек с детски чистой душой слишком страстно и бескорыстно любил искусство, чтобы стать преуспевающим маршаном. <...> Разве мог он, подобно знаменитому Амбруазу Волару, выгодно скупать и до времени придерживать будущие сокровища, имитируя, как этот старый хитрец, сонливое равнодушие и пристально следя из-за пыльной витрины за малейшими колебаниями рынка? Нет, он готов был лучше сам питаться одной фасолью, чем оставить без помощи «своего» художника, лучше спустить скрепя сердце какого-нибудь случайно доставшегося ему изумительного «Дерена» — жемчужину своей коллекции, чтобы только обеспечить его красками и холстом, едой и жилищем. В искусство Модильяни Зборовский влюбился с первого взгляда и сразу уверовал в его великое будущее. Он полюбил не только его картины, но и его самого, полюбил так, как умел любить этот редкостный альтруист, — с полной самоотдачей, с всепрощающей преданностью, без малейшего расчета и без единого укора¹⁵⁰.

При этом находить покупателей на работы Модильяни Зборовскому было очень сложно, вследствие чего ему не раз приходилось закладывать в ломбард скромные украшения своей жены или ее шубу. Весной 1918 года Леопольд Зборовский привез на Лазурный берег работы Амедео Модильяни, Хаима Сутина и Тзагухару (Леонара) Фужиты, но напрасно обходил роскошные отели между Монте-Карло и Каннами, безуспешно предлагая находившимся там состоятельным постояльцам купить их работы, хотя он был готов отдать произведения Модильяни всего по 200 франков. В конце концов, пятнадцать работ у Зборовского приобрел находившийся в Марселе Йонас Неттер¹⁵¹.

Ил. 42. Легендарное кафе «Ротонда» располагается по тому же адресу и поныне... Фотография Андрея Кожевникова, 2015 г.

Реконструировать личность и жизненный путь Йонаса Неттера крайне трудно; хотя он умер лишь семьдесят лет назад, о нем известно очень немногое. Он родился в семье преуспевающего страсбургского коммерсанта еврейского происхождения. Когда ему было шесть лет, семья перебралась в Париж. В ходе подготовки выставки организаторы смогли найти лишь одну его фотографию, причем и ее не удалось точно датировать, но, по всей видимости, она была сделана около 1900 года, то есть задолго до того, как было положено начало его поразительной коллекции. Насколько известно, молодой человек был большим меломаном и сам играл на фортепиано, но занимался бизнесом, будучи торговым представителем, — до тех пор, пока случай не изменил его жизнь.

В 1915 году Йонас Неттер отправился в префектуру полиции, чтобы продлить действие своих документов. Его принял префект Леон Замарон (Léon Zamaron, 1872–1955), в кабинете которого он увидел полотно Мориса Утрилло и выразил восхищение этой работой. Л. Замарон, о котором в книге «Повседневная жизнь Монпарнаса в великую эпоху» говорится, что «он действительно любил искусство и, не имея лишних денег, во многом отказывал себе, чтобы покупать картины»¹⁵², оживился, признавшись, что Неттер — первый, кто обратил внимание на эту картину и оценил ее. Мы не знаем доподлинно, задумывался ли Йонас Неттер до этого о коллекционировании картин (в 43 года юношеского сумасбродства быть уже не могло) или же встреча с Леоном Замароном действительно стала для него неожиданным поворотным моментом. Как бы то ни было, именно после этого начинается история Йонаса Неттера — коллекционера и мецената. Оценив вкус своего посетителя, префект пообещал познакомить его с Леопольдом Зборовским — коллекционером и арт-дилером, который был знаком со многими художниками. Состоявшееся вскоре знакомство стало началом многолетнего сотрудничества двух ценителей живописи.

При этом они были очень и очень разными людьми. Эмоциональный и общительный Л. Зборовский, поэт, которого знала вся парижская богема, не умел рационально обращаться с деньгами, вел несдержанный образ жизни, вследствие чего часто оказывался в долгах, несмотря на то что зачастую недоплачивал художникам. В России о нем первым написал в своих знаменитых мемуарах Илья Эренбург:

Зборовский сам был неудачником: молодой польский поэт приехал в Париж, мечтал о рейсе на волшебную Цитеру и оказался на мели — перед чашкой кофе в «Ротонде». Денег у него не было; он жил с женой в маленькой квартире; Модильяни там часто работал. А Зборовский брал под мышку его холсты и с утра до ночи рыскал по Парижу, тщетно пытаясь соблазнить работами итальянского художника настоящих торговцев картинами¹⁵³.

Ил. 43. Обложка одного из томов мемуарной саги Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь» (М.: Текст, 2005)