Забытые герои войны

«Высшее начальство страны, в котором особое место занимали ветераны Первой конной, любило бывать в Особых полку и бригаде, для них устраивались показы верховой езды и вольтижировки, а Доватору то и дело приходилось показывать свой высший класс. Тем более что Доватор с семьей жили в особняке рядом с казармами. По торжественным дням и датам комбриг Калмыков любил устраивать парады, порой даже с «покраской травы» — когда через трафареты опилки манежа раскрашивались и превращали его в огромный цветной ковер или плакат с призывами или поздравлениями. Любили «конармейцы» также посещать «выезды», т.е. полевые учения и маневры дивизии. Приезжали и они, и другое высокое начальство на тренировки в манеже — и мастеров посмотреть, и самим посидеть в седле. Завсегдатаем манежа был обожавший коней Василий Сталин, от которого Доватору порой приходилось просто прятаться. Все это очень напрягало Доватора, но имело и положительную сторону — вся часть и ее молодой начальник штаба должны были постоянно находиться в полной форме и в полной боевой готовности. И находились».

Что же касается участия Л.М. Доватора в картине «Александр Невский» (дублирование главного героя), то впервые об этом поведал в начале семидесятых известный писатель В.Б. Шкловский. Близкий друг Эйзенштейна, он хорошо знал великого советского режиссера на протяжении многих лет и внимательно следил за его творчеством. Однажды Шкловского спросят: «На чем основывается его утверждение о том, что Черкасова дублировал Доватор?» И писатель ответит: «Мне рассказывал об этом Сергей Михайлович Эйзенштейн…»

Но впоследствии выяснится, что все было не совсем так. Об этом рассказал генерал К.Г. Калмыков, один из непосредственных участников тех событий. Именно он восстановил все подробности съемок знаменитой сцены «Ледовое побоище»: «Съемки батальных сцен в «Александре Невском» были очень сложны. Трудность заключалась в том, что на крошечном участке нужно было по всем правилам военного искусства разыграть «Ледовое побоище», эпизод, который потом в фильме займет около сорока минут — время колоссальное. Потрудиться нам пришлось тогда немало. Все шло хорошо, пока снимали статичные планы Черкасова. А когда приступили к батальным сценам, выяснилось, что кавалерист из нашего любимого актера, наверное, не получился бы. И если на крупных планах, как, скажем, в сцене въезда Невского в Псков, снимался сам Черкасов, то в батальных эпизодах мы, конечно, не рискнули сажать его на лошадь.

Кто его дублировал? Нет, не Доватор. У нас хватало других забот. Я был консультантом у Эйзенштейна, Доватор готовил войска к съемкам, работал он с увлечением, съемки ему нравились, но в кадре его нет. Да и не мог он дублировать Черкасова по одной простой причине: слишком разного роста они были. Ну, Черкасова вы представляете, а Доватор — среднего роста.

Дублера для трюковых съемок — драки, скачки — мы отыскали в массовке. Им оказался один из наших кавалеристов — молодой старший лейтенант, обладавший прекрасным ростом, великолепной фигурой, посадкой. Звали его Бучилев. Мы рискнули: на одной из съемок подменили Черкасова—сняли на общем плане дублера, посмотрели на экране, никто не заметил нашей «хитрости». А дальше уже снимался в сложных сценах Бучилев. Кстати, в знаменитой сцене поединка русского князя с магистром в роли противника Александра тоже снимался наш офицер, Сурков. Войну он закончил генералом танковых войск. Прекрасно тогда справились со своей задачей наши кавалеристы. К сожалению, потом судьба разбросала нас на долгие годы в разные стороны и мы уже не встречались».

«ВСЕ ЗАДАЧИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО ВЫПОЛНИЛ»

Накануне войны, в марте 1941 года, Лев Михайлович Доватор был назначен начальником штаба 36-й кавалерийской дивизии. Новое соединение было сформировано на базе 1-й Особой кавалерийской бригады МВО и базировалось вблизи западной границы. Молодой и перспективный начальник штаба дивизии хоть и проживал в городе Волковысске, однако частенько приезжал в Москву по делам. Готовилась к переезду и его семья. А. Осокин и А. Корняков рассказывают: «С каждым приездом все мрачнее становились его прогнозы о неизбежной войне. Несмотря на это, семейные сундуки с вещами были упакованы и отправлены на запад. Сохранилось удостоверение от 1 июня 1941 г. на проезд всей семьи в Волковысск. Рита Львовна утверждает, что где-то на учениях вблизи границы отец простудился и во второй половине июня лежал с острым радикулитом в военном госпитале в Серебряном переулке на Арбате. Внезапно мать получила телеграмму из Волковыска от его нового командира дивизии генерал-майора Зыбина: «Лев Михайлович семью не привозите тчк квартира занята». Семья считает, что это был условный знак для того, чтобы не везти семью навстречу неизбежной войне. Мы же считаем, что и лечение в госпитале, и эта телеграмма были прикрытием задержки Доватора в Москве для поручения ему спецзадания в случае немецкого нападения, что и произошло».