Забытые грехи юности

— Вы не знаете, на что способна моя бывшая жена, Татьяна Александровна, — тяжело вздохнув, произнес Загребенников. — Она начала с того, что стала жаловаться на свою жизнь, что им с мужем не хватает денег на самое необходимое, что он хочет попробовать себя в чем-то другом, а не только в спортивном бизнесе. Но на это «что-то другое», естественно, потребуются деньги, и немалые. Так вот, Валентина спросила, не мог бы я и дальше по-родственному помочь им. Я, признаться, просто обалдел от такой наглости: какие еще родственные связи? Кто он мне вообще? Тем более что Валентина как-то говорила мне, что ее муж уже как-то пытался открыть свое дело, но у него ничего не вышло, и более того, он остался должен крупную сумму денег. Я ясно дал понять Валентине, что про эту идею ей лучше всего забыть и что больше я перечислять деньги не буду. Тогда она начала плакать, заламывать руки и говорить, что молодой муж ее бросит, что он найдет себе богатую спонсоршу, а она, Валентина, останется одинокой и никому не нужной. И главное — во всех этих напастях буду виноват только я. В общем, не буду вас, Татьяна Александровна, утомлять пересказом всего того, что мы наговорили друг другу. Скажу только, что в моем кабинете разыгралась такая сцена, которую устроила Валентина — а она непревзойденный мастер по части устройства подобных сцен, — после которой моя бывшая благоверная вылетела из кабинета, напугав секретаршу.

— Так что же такое произошло, Константин Александрович? — спросила я.

Теперь мне и самой стали интересны все перипетии этой семейной истории.

— Моей бывшей жене пришла в голову «гениальная» мысль: она пригрозила, что если я прекращу денежный поток, то она возьмет Настю жить к себе. Это взрослую-то девушку, которая с подросткового возраста жила со мной, а родная мать даже с днями рождения не поздравляла, не говоря уж о подарках. Но Валентина почему-то решила, что они с дочерью станут лучшими подругами. Тут уж я не выдержал и высказал ей все. В самом деле, она еще решила меня шантажировать! Как будто Настя — несмышленая малышка и ее можно убедить уйти от меня. В общем, Валентина и сама понимала, что Настя не станет с ней жить, но от отчаяния продолжала твердить, что Настя ее дочь, как будто бы я отрицал этот факт. Потом, видя, что я непреклонен, Валентина перешла к угрозам. Она стала твердить, что поскольку я отказался пойти ей навстречу и решить вопрос мирным путем, то она отомстит мне.

— Даже так? — удивилась я.

— Да, представьте себе! — воскликнул Загребенников.

— Но она хотя бы сказала, каким образом? — спросила я.

— Валентина сказала, что доставит мне много неприятностей за то, что я, как она считает, лишил ее дочери. Хотя я никогда не препятствовал их встречам, да и впредь не собирался этого делать. Но Валентина, как говорится, уже закусила удила и начала нести всякую чушь, наподобие той, о которой я только что рассказал.

— Это про неприятности? — уточнила я.

— Да, именно. Тогда я не сдержался и заявил, что если она сейчас же не уберется из моего кабинета, то я выгоню ее из квартиры, в которой она сейчас проживает вместе со своим мужем. Этот аргумент подействовал, и Валентина, продолжая стенать и сыпать проклятиями в мой адрес, выскочила из кабинета как ошпаренная. Я же еще долго не мог прийти в себя. А когда успокоился, то мною овладело какое-то тревожное чувство. Я поехал домой, полноценно работать в тот день я уже не смог и оставил дела на Мельтешевского. Всю дорогу до дома я думал о Насте, думал о том, что ей, возможно, что-то может угрожать. Но это, конечно, было результатом недавней дикой выходки Валентины и ее угрозы отомстить мне. А я примерил эту ситуацию на дочь.

— Но неужели вы считаете, что ваша бывшая супруга для того, чтобы отомстить вам, способна нанести вред собственной дочери? — с удивлением спросила я.

— Нет, я так не думаю, конечно, но… просто… уж очень зловеще тогда, в кабинете во время нашего с ней разговора, выглядели ее угрозы, — ответил Загребенников. — Признаться, я даже в тот день попросил Настю остаться дома, не ходить в ночной клуб, где она, по обыкновению, проводила время с друзьями. Если честно, то мне не нравилось, что Настя проводит там время, но… все-таки это выглядело более безобидно, на мой взгляд, чем отираться в подъездах в сомнительных компаниях.

— А ваша дочь, кроме развлечений в ночных клубах, где-то училась? Я имею в виду, после средней школы? — спросила я.

— Настя поступила в университет на экономический факультет, но на втором курсе ее отчислили, слишком много было задолженностей. Правда, положа руку на сердце отчисление дочери грозило уже давно, и оно произошло бы гораздо раньше, но я поговорил с Настей, и она пообещала, что нагонит программу и сдаст все хвосты. Я предпринял меры, ну вы понимаете какие, и Настю восстановили в вузе.

«Да чего уж тут не понять, заплатил заботливый папочка кому надо, и Настенька вновь стала студенткой», — подумала я.