Забытые на обочине

Гришу избили очень больно и очень умело. Болело все тело, лицо распухло, он почти ничего не видел, однако, мог не только двигаться, но и работать. Впрочем основную, забойную работу в тоннеле проводила уже пара охраников, которые уже не маскировались. Судьбы рабов была решена окончательно. Грише и Рогожину досталось лишь отгружать породу вдоль штрека до места сброса. Вывозить её полностью и куда-то сваливать уже не требовалось, дело явно шло к концу. Под ногами, на дне тоннеля скопились лужи. Судя по всему, наверху обильно таял снег и вода проникала сюда где каплямя, а порой и ручейками. Кровля порой потрескивала над головой, что бодрости не прибавяло. Все это не слишком надежное сооружение, хотя и создавалось под руководством Бригадира явно профессионально, но к долгому пользованию явно не предназначалось.

Колченогий бригадир теперь практически из забоя не вылезал и параллельно основному освещению протянули ещё одну - красную лампочку. Иногда она начинала настороженно мигать и тогда работы прекращались. Гриша понял, что мигание - это сигнал тревоги. Следовательно, их могли где-то услышать или заметить. Надо понимать, что наверху кто-то держал под контролем все действия в тоннеле, чтоб они не были обнаружены в последней, завершающей фазе работы.

То, что дело вошло в завершающую стадию подтверждалось и тем, что кормить Гришу с Рогожиным стали очень скверно. Водочку выдавали, но ни о какой переписке уже не было и речи - этот обман сработал и нужды в нем более не было. Зато вместо всяких соблазнов и обещаний, беспрестанно пинали ногами, били дубинкам и подгоняли, словно упряжных скотов. Озверел даже Бригадир - вместо разговоров тыкал в лицо стальными шипами тяжелого кастета.

А для глухонемого Рогожина всё происходящее было, словно с гуся вода! Он послушно таскал корыто с породой, мычал-напевал, по обыкновению, сьедал все, что подавали, прекрасно спал, заливаясь храпом и признаков недовольства не подавал. Может не мог их выразить по причине физической, а скорее и не хотел. О политагитаторе Маслакове ничего не было известно, вряд ли остался в живых сука Климов и наверняка уже закопали мертвого Ложкина.

Но странное дело - чем более это рабское положение становилось явно безнадежным, тем ожесточенней зрела в душе Гриши убежденность, что эдак запросто, словно барана его на место бойни не приведут. И здесь, в этом тоннеле, его закопать никому не удастся. Обнаружив в себе такое свойство собственной натуры, Гриша сообразил, что он из тех, кто под гнетом несчастий не ломается, а долго и упруго прогибается, чтоб в критический момент разогнуться и вновь встать прямо, с поднятой головой.

Он вновь принялся прикидывать, как вырваться из заточения и рабства. Колодец, который они пробили наверх, для побега на свободу, - уже закрыли тяжелым деревянным щитом и подперли двумя стойками. Следовало понимать, что яму сверху закопали. И закопали наверное основательно. Гриша, волоча корыто с грунтом мимо этого места гибели Ложкина, несколько раз подергал стойки они стояли хлипко и выбить их, в случае чего, казалось несложным. Но другое дело, что при этом сверху рухнет гора земли, которая перегородит весь тоннель. Гриша все же решил, что если очередной побег и не удастся осуществить, то хоть отчаянную попутку подготовки к нему провести надо. Он прикинул, что если все же выдернуть стойки, подпирающие крышку колодца, то быть может какой-то шанс к побегу и появится. Но придется учитывать собак наверху...

Понимая, что все его действия продиктованы лишь безнадежным отчаянием, Гриша тем не менее, улучив момент, нашел длинный, метров на семь обрывок электропровода и, когда оказался в тоннеле один - обмотал им торцевые концы обеих стоек, подпирающих крышку колодцы. Провода он вытянул в сторону выхода из тоннеля и прикопал. Теперь, если бы удалось как следует дернуть за концы этих тяг, то стойки выпадут, крышка упадет, вывалится земля и - быть может, откроется ход наружу. Навстречу собакам и охране. Но это все же лучше, чем покорно дожидаться разрешения всех проблем в этом темном тоннеле, который мог сыграть роль могилы. И сыграет почти наверняка. Потому что куда бы не копали этот тонель - в подвалы Госбанка, к сокровищам Наполеона или даже под мавзолей Ленина - свидетелей такой работы в живых не оставляют.

Нервно замигала красная лампа и не погасла - сигнал тревоги. Гриша бросил корыто на полпути и вернулся к забою. Там стояли в полный рост (высоту тоннеля здесь увеличили) Бригадир и двое полуголых охранников с лопатами. В тусклом свете лампы было видно, что тоннель, расширившись воронкой - уперся в кирпичную стену. Бригадир обернулся при появлении Гриши и прошипел.

- Тихо, скотина! Пикнешь - пришибу!

Гриша застыл. В руках у Бригадира блеснул тонкий и длинный стальной штырь, который он сильно вогнал в шов кирпичной кладки. Через минуту произнес шопотом.

- Расчет точный. Мы выше фундамента. Кладка в один кирпич. Хороший удар и проломим. Обойдемся без домкрата.

- И то хорошо. - пробормотал один из охранников и Бригадир засмеялся, сказал устало и радостно.