Забытые на обочине

Остановить полубезумного санитара было невозможно, хотя Гриша и пытался его урезонить. Но Кислов уже был одет, при галстуке, натянул плащ и выглядел почти парадно, если бы ещё побрился.

Он потянул Гришу из дому и они вышли на подворье. Дружелюбно залаяла собака. Сырой ветер хлестнул по лицу и Гриша сказал.

- Ты хоть дверь запри.

- Дверь? А... Не надо запирать! Это дом я тебе, Гриша, оставляю! Владей, живи! Такой у нас с тобой будет справедливый расчет! Сегодня же и оформим, ещё успем! Все по совести будет!

Гриша предполагал, что они никуда не дойдут. По его разумению направления своего похода Кислов не знал - в пьяном угаре двигался к неясным целям и следовало только прогулять его на ночной прохладе, успокоить и вернуть домой.

Кислов прикрикнул на собаку, она послушно юркнула в будку. Кислов сказал трезво.

- Ты, Гришаня, не забудь Рекса кормить! Летом раз в день. Зимой, когда мороза - дважды.

- Хорошо.

Цепочка фонарей на улице горела неравномерно - один ярче, другие тускло, половина и вовсе не светила. Идти по размытой дороге было трудно, но Кислов не обращал на это ровно никакого внимания, даже когда падал. Он тянул за собой Гришу напористо и целеустремленно. Цель, которую он перед собой поставил, приводила его в себя и казалось, что он трезвел с каждым шагом.

- Сейчас, Гриша и перед Господом дадим отчет и перед милицией! Все будут знать про всех! Облегчение я на душу приму. Нам сюда, налево.

Вместо налево, они повернули направо, но впреди уже светился яркий перекресток и поступь Кислова набирала уверенность.

На них напали сзади. Момента атаки Гриша не уловил. И даже не слышал за спиной ничьих шагов, голосов. Просто что-то прошелестело сзади, потом послышался глухой удар и Кислов внезапно упал лицом вперед, в землю, в грязь дороги. Гриша споткнулся о его ноги и только хриплый крик Кислова заставил его перевернуться и поспешно вскочить на ноги.

Две неразличимые в темноте фигуры выросли перед ним и тот, кто стоял ближе, взмахнул обеими руками, подымая над головой дубину. Гриша отскочил и успел увидеть, как длинный топор в руках другого человека - вторично обрушился на голову Кислова. Тот уже приподымался, когда удар по голове окончательно уложил его на землю. Кислов тотчас стих, обмяк, тело потеряло форму и он застыл.

Гриша отшатнулся и удар длинной дубины пришелся ему в плечо. Падая, он головой вперед ударил своего противника в живот, тот не удержался на ногах и опрокинулся на спину.

Гриша ничего не понимал и не чувствовал ни страха, ни злости. Тишину влажной ночи разорвал пронзительный женский крик - прозвучавший то ли из неизмеримого далека, то ли совсем рядом. И тут же мужской голос подхватил.

- Вы что там творите, сволочье?!

Горячее тело противника, барахтавшегося под Гришей, выскользнуло и он не успел ухватить его, хотя уже понимал, что это - враг. Он успел встать на колени, когда его противник оказался уже на ногах и пытался поднять с земли свою дубину. Гриша успел быстрее - схватил дубину и из положения "стоя на коленях" ударил противника по ногам. Тот завизжал, упал, перекувырнулся и второй нападавший рывком поставил его на ноги.

- Милиция! - кричала невидимая женщина.

Лиц нападавших Гриша не видел. Он вскочил и с дубиной над головой бросился на них, но тут же поскользнулся и с маху пал на землю.

Когда поднялся - никого уже не было видно в тусклом свете фонарей, а что более странно, никто не кричал и никого не звал.

Гриша шагнул к распростертому телу Кислова и в глаза ему бросилось поблескивающее лезвие топора, валявшегося тут же.

- Николай! - позвал он, но санитар не шевелился.

Гриша наклонился, всматриваясь в тело, но ничего разглядеть не мог. Он поднял Кислова на руки, зашатался, сделал несколько шагов и вместе со своей ношей рухнул на дорогу.

Он все же протащил потом на руках отяжелевшего Кислова шагов сорок не зная куда и зачем бредет по темной улице.

Две милицейские машщины, сверкая синим проблеском маячков, зажали его с двух сторон и какое-то мгновение он так и стоял с Кисловым на руках, в ослепительном свете фар.

- Опусти тело на землю. - спокойно прозвучало из темноты и Гриша послушался.

- Подыми руки.

Гриша поднял руки и его ошупали со всех сторон. Он видел лица, появившиеся в зоне света, вывернулась из темноты какая-то женщина в домашнем халате. Рот её раскрывался, она что-то кричала, говорили и другие люди, но слов Гриша не мог разобрать.

Потом ему велели опустить руки и только теперь он обнаружил, что весь, от плечей до колен, залит кровью.

Кислов уже лежал на носилках, которые стояли на земле. Лицо у него оказалось совершенно чистым и если б его побрить, то казалось, что санитар просто лежит и смотрит стеклянными глазами в пасмурное небо.