Забытые опылители

Два талантливых брата – экономист Лоуренс Саузвик и ныне покойный специалист по биологии пчёл Эдвард Саузвик, оба из Нью-Йорка – когда-то задались этим самым вопросом и попытались на него ответить. Они предполагают, что в северной части Соединённых Штатов 50 процентов популяции домашней европейской медоносной пчелы может вскоре быть потеряно из-за трахейного клеща и клеща Varroa вкупе с другими паразитами и болезнями. Кроме того, в ряде южных штатов США может также иметь место полный отказ от содержания домашних колоний европейских медоносных пчёл, поскольку вторжение африканизированного подвида расширяется и множит долги пчеловодов. Если эти прогнозируемые убытки станут явью, как предполагают братья Саузвик, то может быть потеряна пятая часть урожая люцерны. И если не привлекать солончаковых пчёл и другие виды вроде люцерновой пчелы-листореза для заполнения пустоты, оставшейся после снижения числа колонии медоносной пчелы, то в Соединённых Штатах возможно сокращение урожая посевов люцерны на 70 процентов.

Если этот прогнозируемый ущерб урожаю перевести в экономические потери общества в плане уменьшения доступности люцерны или более высоких цен, то стоимость исчезнувших медоносных пчёл при отсутствии диких опылителей им на замену составила бы 315 миллионов долларов в год. Если, однако, окажется возможным тем или иным образом восстановить численность аборигенных опылителей и управлять ею в целях заполнения ниши, которую ранее занимали разводимые с коммерческими целями и одичавшие колонии медоносных пчёл, то тогда упадок одного только этого вида опылителя будет стоить американским потребителям «всего лишь» 40,5 миллионов долларов ежегодно. И как ни удивительно это может прозвучать, распространение и контролируемое разведение солончаковых пчёл, пчёл-листорезов и их прочих аборигенных родичей ради замены медоносных пчёл может вылиться в ежегодную экономию 275 миллионов долларов американским производителям, разводчикам и потребителям люцерны.

Когда братья Саузвик расширили свой анализ с опыления люцерны, включив в него более 60 видов прочих американских продовольственных культур, незамеченный экономический вклад аборигенных опылителей, особенно пчёл, внезапно стал очевидным. Если количество колоний медоносных пчёл вблизи сельхозугодий снизится так, как было указано выше – снижение на 50 процентов на севере и вероятное снижение на 100 процентов на юге – вне всяких сомнений, американскую экономику ждут совокупные ежегодные потери, исчисляемые миллиардами долларов. Итоги в целом шокируют: если ни один аборигенный вид пчёл-опылителей не заменит чужеземную медоносную пчелу в предоставлении жизненно необходимых услуг по опылению, ежегодные потери могли бы возрасти до целых 5,7 миллиардов долларов. Даже в туманных и напыщенных разговорах финансистов, оперирующих многими миллиардами долларов, это не такая уж мелочь.

Альтернативные опылители – дикие животные вроде нектароядных летучих мышей, бражников, дневных бабочек, одиночных пчёл и жуков-блестянок наряду с контролируемыми человеком видами, подобными солончаковым пчёлам и люцерновым пчёлам-листорезам – могли уменьшить такие ожидаемые убытки всего лишь до 1,6 миллиардов долларов, если о них должным образом заботятся в окрестностях сельхозугодий. По сути, братья Саузвик утверждают, что потенциальная ценность аборигенных опылителей для агроэкономики США могла бы составлять величину порядка, как минимум, 4,1 миллиардов долларов в год!

Многие американцы не замечают того, что их жизни неразрывно связаны с судьбой люцерны. Они могут и не понимать того, насколько много других культурных растений создают саму основу для их текущих доходов и образа жизни – культурных растений, которые опыляются главным образом дикими животными, которые не находятся на попечении и под контролем людей – фермеров и прочих. Как указали в 1983 году специалисты по биологии пчёл из Министерства сельского хозяйства США, две трети произведённых в США предметов потребления, которые получены благодаря насекомым, имеют форму люцерны и произведённых из неё продуктов.