Читаем Забытые острова. Аннушка (СИ) полностью

- Но вы не вполне верно оцениваете ситуацию, не понимаете, что, оставаясь здесь, практически обрекаете себя на плен, а то и на смерть. Поглядите вокруг – площадка почти ровная, на ней нет ни серьезных ям, ни камней, могущих послужить укрытиями. Единственное место, которое может послужить защитой – верхние ступени лестницы. И будьте уверены, ваши противники это прекрасно понимают. После вашего первого выстрела, а то и не дожидаясь его, они рассредоточатся. Пусть даже вы первым выстрелом убьете одного из них. Трое из оставшихся прижмут вас огнем, не давая высунуться, а четвертый зайдет сбоку или сзади – как ему будет удобно – и без особых хлопот убьет вас либо захватит – в зависимости от того, что ему будет нужно.

Да… об этом я не думала. Совсем.

- А если мы будем вдвоем?

- Примерно то же самое. Мы ведь будем вынуждены сидеть в одном месте, без возможности сменить позицию. И винтовка у нас лишь одна, иначе мы первым залпом могли бы выбить сразу двоих, и тогда у нас были бы хоть какие-то шансы.

- А подстрелить одного и потом сбежать?

- Как вы это себе представляете? Лестница на всем своем протяжении прекрасно просматривается сверху. Нас просто перестреляют, как в тире.

Я мысленно почесала репку, и вынуждена была согласиться:

- Хорошо, Томас, я признаю вашу правоту. И… простите, если я вас в чем-то обидела. Поверьте, я этого не хотела. Но если все так скверно, что же нам делать?

- Спускаться к лагуне. Там лес, там укрытия, можно, при необходимости, и побегать, и пострелять. И начальная позиция у нас будет намного лучше. Враг в узком каменном пенале, мы – хорошо замаскированные, каждый на своей позиции. Ну и фактор внезапности будет на нашей стороне. При удаче, можно первыми же выстрелами положить троих-четверых. Да и с оставшимися будет проще.

- То есть, нам как можно быстрее надо оказаться внизу?

- Именно.

- Тогда чего же мы ждем?

Я лежала, удобно устроившиь на все тех же пальмовых листьях рядом с ведущим наверх проходом. Не совсем уж напротив, чуть сбоку, метрах так в двадцати. Передо мной на таком же листе лежала моя «беретта», полностью заряженная и даже с патроном в стволе. Ну и запасная обойма рядом. Откуда дровишки? Да все из тех же трофеев.

Когда я с помощью Донована и трости спустилась вниз, меня попытались увести подальше, чтобы я отсиживалась в каком-то безопасном месте. А лучше всего, погрузилась бы в моторку и отвалила к противоположному берегу бухты. Но не на ту напали! Нет, я не горю желанием повоевать. И с удовольствием обошлась бы без пострелушек, адреналина и прочих подобных радостей жизни. Но уйти и оставить хорошего человека драться за меня одному против пятерых – фигушки. Да меня совесть потом напрочь загрызет! А мне еще пожить хочется.

В общем, я по праву слабого пола немного поскандалила и получила в качестве награды пистолет моего покойного конвоира. Незнакомый, угловатый, с пластмассовой рукоятью, я таких раньше и не видела. Я взяла его в руку, примерилась, попыталась прицелиться. Вроде, и неплохо, но, все же, моя «беретта» мне в руку ложится лучше. Вот только бы патронов к ней раздобыть…

Я принялась рассматривать выданный мне трофей, невольно копируя действия Лерки, которая не раз при мне разбиралась с новым оружием. Отыскала флажок предохранителя, клеймо USP сбоку, защелку магазина. Выкинула на ладонь плоскую железяку, забитую латунными цилиндриками с круглым красным носиком. А ведь патроны на вид точно такие же, как и у моей «беретты»!

Маркировка, как некогда объясняла девица Валерия, на донце гильзы. Выщелкнуть из магазина патрон – дело одной секунды. И – да, вот оно: мелким, но четко различимым шрифтом оттиснуто «9mm LUGER». Точно, мои!

- Томас! – окликнула я своего напарника, отвлекая его от изучения винтаря.

- Да, мисс? – точас отозвался он.

- Вот, возьмите, - я протянула назад выданное мне оружие.

- А как же вы?

- А у меня есть свой. Вы только поглядите – нет ли у вас среди добычи пистолетных патронов?

Донован закопался в трофейный рюкзак и спустя полминуты протянул мне увесистую картонную коробочку с заветной надписью: «9 mm Luger. 50 rounds». Вот круто! Мне этого на три обоймы хватит!

Я обрадовалась, сгребла выданное и принялась набивать магазины к своей «беретте», оба - основной и запасной. Зарядила пистолет, передернула затвор, досылая патрон в ствол, поставила оружие на предохранитель и запихала в магазин еще один патрончик. Все, теперь я вооружена и очень опасна, хотя со своей «саежкой» и магазином-другим картечи чувствовала бы себя намного спокойней.

Ожидание – это пытка. Я, конечно, умею ждать при необходимости, но не люблю. А сейчас – приходится. Вот уже второй час мы с Томасом лежим каждый на своем месте и ждем. Солнце уже поднялось довольно высоко, и стало жарковато. Оружие приготовлено, заряжено, проверено и перепроверено, и отложено в сторону. И поговорить-то нельзя: вдруг враг услышит! Или еще того хуже: увлечемся, отвлечемся и упустим момент, дадим бандитам выскочить из тесного каменного мешка на простор. Вот тогда нам придется несладко. Так что лучше уж помолчим.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература
Неучтенный
Неучтенный

Молодой парень из небольшого уральского городка никак не ожидал, что его поездка на всероссийскую олимпиаду, начавшаяся от калитки родного дома, закончится через полвека в темной системе, не видящей света солнца миллионы лет, – на обломках разбитой и покинутой научной станции. Не представлял он, что его единственными спутниками на долгое время станут искусственный интеллект и два странных и непонятных артефакта, поселившихся у него в голове. Не знал он и того, что именно здесь он найдет свою любовь и дальнейшую судьбу, а также тот уникальный шанс, что позволит начать ему свой путь в новом, неизвестном и загадочном мире. Но главное, ему не известно то, что он может стать тем неучтенным фактором, который может изменить все. И он должен быть к этому готов, ведь это только начало. Начало его нового и долгого пути.

Константин Николаевич Муравьев , Константин Николаевич Муравьёв

Фантастика / Прочее / Фанфик / Боевая фантастика / Киберпанк
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Кино / Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары