Забытые острова. Аннушка (СИ)

И вот, наконец, мои мучения закончены. Врагов на этом острове больше не осталось, все, кроме меня обихожены и уложены – в меру моих сил, конечно. Раненая парочка в отключке и, надеюсь, до утра. Трофеи добыты, посчитаны и прибраны в надежное место. Теперь надо бы свое оружие вычистить, но сил на это уже совершенно не осталось. У меня как будто завод кончился: ни руку поднять, ни ногой пошевелить. И при этом сна – ни в одном глазу. Сижу, а в голове сами собой вперемешку гоняются картинки сегодняшнего дня: то зарево над горой, то ужас в глазах француженки, то глядящий прямо на меня черный зрачок ствола в руках бандита, то бешеный вгляд Тома, не пускающего меня к блондинке… И вдруг такая безысходность душу придавила, что я, наверное, впервые за этот месяц заплакала. Раньше все крепилась: то перед врагами надо марку держать, то перед своими силу и уверенность демонстрировать. А теперь – все равно, что одна. Форсить не перед кем, и можно снова стать той, кем я, по сути, являюсь: простой девчонкой, без особых талантов и без особого образования. Уж себе-то врать не стоит, какая, к чертям, из меня королева? Сижу, реву, как последняя дурочка, только что не навзрыд, а тихо. Слезы из глаз катятся и катятся по щекам, а у меня нет ни сил, ни желания их вытирать.

Так и сидела, отпустивши тело и душу до кисельного состояния. И, может, до утра бы так просидела, но тут зашевелилась, застонала француженка. И меня словно кто за шиворот встряхнул: мол, хорош себя жалеть, другим сейчас похуже твоего приходится. Ну да, я помню, как сама первые дни после ранения маялась. И это под присмотром профессионального медика! Так что я собрала себя в кучку, поднялась и пошла смотреть, что происходит. Подошла, лоб пощупала – да у нее жар! Достала аптечку, достала из нее таблетку антибиотика, попыталась скормить – не смогла девчонке рот раскрыть. Вот черт! Пришлось давить таблетку в порошок, разводить в воде, отпаивать, а потом сидеть рядом, пока блондинка снова не затихла. А потом то же самое повторила с Донованом.

Не знаю, спала ли я в эту ночь или так и ходила меж своими пациентами, благо, они рядом лежали? Нет, наверное, все же несколько раз забывалась тяжелой такой полудремой. Но когда наступило утро, я чувствовала себя совершенно разбитой, как будто я всю ночь таскала с первого этажа на пятый бадью с раствором. Вроде, и спать хочу, и уснуть не могу.

Пациентам моим, вроде, стало получше. И температура спала, и цвет лица поздоровее сделался. Ну и я, помаявшись, решила встать и заняться делом. Пошла к ручью, умылась – кажется, полегчало. Добыла из лодки сухпай, разогрела, поела, и даже силы, откуда ни возьмись, появились. Вытащила на свежий воздух весь наличный арсенал и даже поразилась: внушительная куча железа получилась! Устроилась поудобней, приготовила все необходимое и принялась дело делать, оружие чистить и смазывать. Потихоньку, не торопясь. Одну винтовку, другую, свою «саежку», бандитский дробовик, пистолеты… Только закончила – из дома позвал Том:

- Анна!

Я кинулась к нему. Вот, млин, защитничек! Левая задница в пластыре, правое бедро в бинтах, рука в лубках, на лице тоже отметин хватает. Голос слабый, раны болят. Он может сколько угодно хорохориться, но мне-то видно: нет-нет, да и поморщится. Но – улыбка от уха до уха, ее даже рыжая бородища скрыть не может.

- Анна, спасибо. Если бы не ты…

- Это все мелочи, - прервала я поток славословий. - Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

- По сравнению с тем уродом – прекрасно.

И опять улыбается.

- Есть хочешь?

- Нет, только пить. Из твоих рук.

Вот как это называется? Едва очухался, а уже клинья подбивает. Конечно же, я его напоила, помогла дойти до ближайших кустов, даже штаны расстегнула. Он, смущался, краснел, но ничего, пускай терпит: мне прошлой ночью тоже было весьма неловко.

Едва обратно уложила – блондинка очухалась. Та, конечно, особой терпеливостью не страдала, охала и стонала по полной программе, не улыбалась и не благодарила. Но мне не больно-то это было нужно. Не шарахается – уже хорошо. Понятное дело, я ее тоже напоила, в кусты сводила, в койку вернула. Пошла было перечищенное оружие убрать – и тут услыхала знакомый звук: лодочный мотор. Пипец! Это что, банда Карлайла идет шефа спасать?

Врать не буду: перепугалась. Потому что понимала четко: на этот раз не уйти. Блондинка – не боец. Она, поди, не знает, с какого конца за ружье берутся. Донован – он тоже воевать не сможет. Максимум его нынешних возможностей – это завалить одного-двух из тех, кто в дом войдет и прямо перед ним встанет. Значит, нынче все от меня зависит. Смогу отбиться – все живы останемся. Не смогу – все помрем.

Взяла пистолет, зашла в бунгало, глянула на Тома – он тоже все понимает. Ничего говорить не стал, никаких романтических глупостей. Принял оружие, рядом с собой положил и здоровой рукой мне отсалютовал.