Забытые по воскресеньям

Дедуля с бабулей почти не разговаривают, а вместе только за покупками ходят. Они никогда не ссорятся, как будто условились раз и навсегда оставить друг друга в покое. Я ни разу не видела, чтобы они целовались в губы, – только в щеку на Рождество, благодаря за подарки, и то только потому, что мы смотрим. Некоторые прячутся, чтобы поцеловаться, наверное, от застенчивости. Они поступают прямо противоположным образом.

Нельзя сказать, что бабуля с дедулей плохо с нами обращаются, они просто отсутствуют. Находятся дома – и никогда в комнатах. Всегда за столом, но не с нами.

По вечерам дедуля присоединяется к бабуле в спальне ровно в 22:30. Но не по воскресеньям. Каждый воскресный вечер дедуля смотрит «Полуночное кино» на «Франс-3». Бабуля уже спит, когда он ложится. Ее палка стоит у тумбочки, вставная челюсть опущена в стакан с водой и шипучей таблеткой, на голове сеточка. Жуткое зрелище… В детстве меня пугала одна только мысль о том, чтобы ночью войти к ним в комнату. Даже с температурой 40° я ждала утра, чтобы иметь дело с «правильной» бабулей.

Я не верю, что она была молодой и жила, не пытаясь покончить с собой, а под ее кроватью не стоял ночной горшок.

Два года назад я вернулась с работы раньше обычного. Дедуля уехал в Макон. На бесплатное медицинское обследование (страховая компания сделала ему такой подарок к семидесятилетию). Из верхней ванной доносился какой-то шум. Стучал молоток, как будто кто-то долбил по трубам. Утром случилась сильная протечка между душем и раковиной, и я решила, что явился слесарь, пошла посмотреть и увидела бабулю в голубом комбинезоне, лежащую на спине под раковиной. Палку она пристроила рядом с ванной, на ногах были незнакомые ботинки, похожие на мужские, но ее размера, под рукой стоял ящик с инструментами, которыми она орудовала с необыкновенным проворством. Я наблюдала, как бабулина рука хватает ключи разного размера и отвертки и ни разу не ошибается. Бабуля меня не заметила, и я оказалась в положении девочки, обнаружившей, что ее бабушка ведет двойную жизнь. Читает сентиментальные романы в одной, а в другой работает водопроводчицей. Сильнее всего меня поразили ее раздвинутые ноги в брюках и удивительная гибкость, наводящая на мысль о том, что не такая уж она и старая. Я тихонько ретировалась и вышла из дома – смущенная, растерянная, словно застала бабулю с любовником. Я зашла в кафе в помещении тотализатора, выпила кофе и вернулась через час, стараясь шуметь погромче. Бабуля была на кухне, одетая в серое платье, которое три года назад заказала по каталогу Blancheporte[27]. Я посмотрела на ее ноги, и она тут же поинтересовалась, с чего это я вдруг уставилась на старые войлочные тапки.

Ванная выглядела как новенькая.

Вечером Жюль спросил, может ли он принять душ наверху, и бабуля соврала, не моргнув глазом. Сказала, что водопроводчик был и неполадку устранил. Дедуля поинтересовался, во сколько обошлась работа, и она ответила: в тридцать евро без квитанции. Я искала «набор идеального маленького мастера» в садовом сарае и подвале, но ничего не нашла и подумала, что во всем виноваты богатое воображение или глюки. Если только водопроводчик из Милли не близнец бабули!

Я больше не слушаю музыку в подвале – с тех пор как начала писать в синюю тетрадь. Теперь там распоряжается Жюль – играет онлайн или записывает техно.

Думаю, с возрастом я надела траур по музыке, как когда-то по родителям. Мне кажется, раньше я микшировала, надеясь, что их голоса зазвучат вокруг меня, ведь все пластинки принадлежали им. Они продавали пластинки.

После их смерти дедуля с бабулей отказались от помещения, которое наши отцы снимали в Лионе, а весь винил и диски перевезли в подвал своего дома. Музыка ждала в коробках, чтобы мы с Жюлем выпустили ее на волю. Сначала мы купили проигрыватель – слушать пластинки, потом появился микшерный пульт. Его подарили нам Магнус и Ада, бабушка и дедушка Жюля, когда он еще разговаривал с ними.

В следующем году Жюль уедет. Я пока в это не верю. Как и в то, что дедуле предстоит встреча, которая изменит всю его жизнь.

Глава 23

Я возвращаюсь в комнату № 19. Роман сидит рядом с Элен.

– Добрый день.

Он встает:

– Здравствуйте, Жюстин.

Он кивает на «Каменную болезнь». Я оставила книгу на тумбочке, чтобы он забрал ее, когда придет.

– Вам понравилось?

– До безумия.

Он улыбается:

– Надеюсь, чтение не слишком вас расстроило?

Я краснею:

– Нет. Но мне очень захотелось поехать на Сардинию.

Он смотрит на меня:

– У меня там маленький домик, на юге острова, рядом с Мураверой. Я дам вам ключи, когда захотите.

Я опускаю глаза:

– Правда?

– Правда.

Пауза.

– Там можно встретить персонажей книги? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня:

– Каждый день.

Я смотрю на него:

– Даже Уцелевшего?

– Особенно Уцелевшего.

Он берет книгу и тут же кладет обратно. Потом встает:

– Я опаздываю, мне пора, если не хочу пропустить последний поезд. Элен сегодня не сказала мне ни слова.

Я смотрю на Элен, думаю о домике на Сардинии и отвечаю:

– В следующий раз скажет.

– Да, – печальным тоном отвечает он. – Может быть. До свидания.