Забытые союзники во Второй мировой войне

А как на них глядела остальная Британская империя и родная Новая Зеландия? Здесь, наверное, не обойтись без ещё одного достаточно подробного экскурса в историю.

Аотеароа, «Земля длинного белого облака» — так называют Новую Зеландию коренные жители маори, чьи предки-полинезийцы около тысячи лет назад высадились на этих островах, тогда заселенных только птицами (здесь поразительным образом не обитали ни млекопитающие, ни сумчатые).

Почему было выбрано именно такое название, «Земля длинного белого облака» — непонятно. То ли дело во множестве столбов пепла, вырывавшихся из сопл вулканов, то ли — продолжительный световой день, непривычный для полинезийцев и полезный для винограда, который потом будут здесь разводить будущие колонисты-европейцы.

В этой связи, кстати, сошлюсь на поразительный факт, который в изящном историческом введении к своей книге о Новой Зеландии приводит не кто-нибудь, а Марк Кауфман: наш знаменитый виноторговец и винный эксперт. А для таких людей, как он, особенности почвы составляют тем более конкретные особенности любой страны. Итак:

«Какими были первые жители Новой Зеландии, достоверно неизвестно. Мы можем увидеть маори только глазами европейцев, которые начали освоение островов в XVII веке. Судя по всему, коренное население обладало недюжинной силой и выносливостью. Если 200 лет назад рост среднестатистического европейца составлял не более 160 сантиметров, то маори были выше 175 сантиметров».

Из этих слов следует, что маори — воины по определению. Даром что ли они и свои татуировки наносили и наносят при помощи очень болезненных процедур, делая спиралевидные надрезы на лице острыми инструментами из костей крыльев птиц или акульих зубов?

Но как же, почему же они вдруг оказались в своей стране «людьми второго сорта»? Почему, например, еще в Первую мировую войну им доверяли только рыть окопы?

Да, в отличие от Австралии, белые Новую Зеландию заселяли не по принуждению. Да, переселенцами с Британских островов были не каторжники, а вполне себе добровольцы. Но и их нравы были таковы, что страна превратилась, как пишет Кауфман, в «архипелаг беззакония». И Марк явно советовался с местными экспертами (не зря предисловие ему написал спикер местного парламента), чтобы со всей возможной политкорректностью, тем не менее, сформулировать следующее:

«Произошло то, о чём сегодняшняя новозеландская нация вспоминает неохотно… Происходили вещи крайне постыдные. Белые люди совершали налёты на маори, варварски грабили могильные склепы, оскверняли религиозные святыни, похищали женщин. Сложившаяся ситуация вынудила будущую метрополию провозгласить войну за спасение душ. В Новую Зеландию потянулись миссионеры. Маори доброжелательно встретили проповедников, небезосновательно считая их миротворцами… Одна из версий успешной деятельности миссионеров в Новой Зеландии состоит в том, что коренное население потеряло веру в своих богов, которые оказались бессильны перед злодеяниями европейских завоевателей».

К 1939 году отношение правительства Новой Зеландии к маори было уже совершенно иным. Их в армию записывали только добровольцами. К тому времени правительство уже берегло коренных жителей. В том числе потому, что и самих маори уже хватало во власти.

И что же привело к тому, что к началу Второй мировой маори не во всей Британской империи, но в самой Новой Зеландии стали уже полноправными гражданами?

В пересказе идеалистов это выглядит так. Год рождения единой новозеландской нации — 1840-й. В тот год в местечке Вайтанги белые и маори подписали мирный договор, по которому все люди, проживающие на территории Новой Зеландии, провозглашались единым народом.

Реалии, правда, были другими. Тексты договоров на английском и языке маори — различались. В частности, только потом, основательно выучив английский, маори выяснили для себя, что, оказывается, уступили английской короне «все права и полномочия суверенитета». Со всеми вытекающими — особенно в плане владения землей — обстоятельствами.