Забытые учителя

Вместе с Иваном и Сидором он наблюдал, как важно и торжественно взмыл в небо дирижабль. Аэростат был чудной формы: огромная гондола в форме ладьи была прикреплена к четырём серебристым шарикам. Как им пояснил кто-то из крылатских, и гондола, и шары имели отражающее металлизированное покрытие, а их внутренние оболочки имели черное покрытие. А уж потом аккумуляторы перерабатывали солнечную энергию в энергию движения и создавали внутри шаров вакуум, позволяющий взлететь. Направление дирижаблю давали четыре мотора, связанные с рулём.

У всех, кто наблюдал отлёт экспедиции, настроение было приподнятым. Все они верили, что эта экспедиция добьётся успеха. Соломон радовался вместе со всеми.

— Что-то я не понял! Ведь старт планировался на завтра. Как нам теперь связаться с шефом? — вдруг услышал Соломон рядом.

Он повернул голову. Рядом стоял их наниматель и двое рабочих.

— Да ты не парься! У нас есть чёткое указание, мы его и будем выполнять, — ответил один из рабочих. — Пойдём-ка лучше займёмся делом.

Соломон наблюдал, как троица скрылась за углом здания Комендатуры.

Он не расстроился даже тогда, когда, осматривая вечером танк, не обнаружил тех ящиков, что оставались в нём накануне. Сидор сказал, что видел, как их выгружали их же рабочие и уносили куда-то. Возможно, нашли покупателя.

* * *

Вечером, когда Соломон уже собрался ложиться спать, к нему неожиданно пришёл их торговец. Настроение у него было приподнятым, и он сообщил Соломону, что прекрасно расторговался и через несколько часов они возвращаются в Соколиную Гору.

— Ночью? — удивился Соломон. — Мы никогда не ездим ночью под угрозой потерять работу! Это запрещено!

— Чтобы ты не сомневался, вот тебе приказ хозяина танка, — торговец протянул Соломону свернутую вчетверо бумагу.

Соломон развернул её. Действительно, это была рука его нанимателя. В письме тот сообщал, что танк поступает в распоряжение подателя бумаги, а в случае отказа Соломона выполнить его распоряжения он будет немедленно уволен. В случае же успешного выполнения задания его заработная плата увеличивается в три раза.

— Ну ладно, — Соломон спрятал письмо в карман. — Ехать так ехать. Но кто нас выпустит с территории Рынка ночью?

— А вот это уже совсем не твоё дело! — Глаза торговца нехорошо блеснули. — Есть договорённость. Твоё дело быть готовым к отъезду через три часа.

— Поужинать хоть могу?

— А это сколько угодно. Я всё оплачу. Можешь их долбаным квасом накачаться, если не боишься… — Торговец не договорил, повернулся и вышел из комнаты.

Соломон в раздумье пошёл в харчевню. Он взял привычный суп, тушёных овощей и уселся за столик. Подкрепиться не мешало.

Когда он приканчивал овощи, к нему за столик подсел Сыч.

— Привет, земеля. Что такой задумчивый?

— О! Здравствуй, Сыч! Где ты пропадал два дня?

— Да были дела на большой территории. С делегацией Генералитета и отлётом дирижабля было много работы. Сейчас, слава богу, все удалились в бункеры, а я решил навестить старого друга. Как ты? Как твой кочегар? Я ему подарочек приготовил, утром занесу.

— Не будет нас тут уже утром, Сыч.

— Как не будет?

— Уходим через два часа. На, почитай, — Соломон достал из кармана письмо.

Сыч развернул его и стал читать.

— Значит, и зарплата в тройном размере?

— Да, Сыч, в тройном. Ты знаешь, друг, мне эта поездка как-то с самого начала не понравилась. Новый торговец. Правда, не жадный. И моё, и Сидора, и Ванькино пребывание тут оплатил. Ну там, гостиницу, еду в харчевне. Перед поездкой аванс выплатил. И рабочие у него хорошо одеты…

— Как это — хорошо одеты?

— Ну, ОЗК у них у всех хорошие. Из хорошей резины. Да ещё этот их товар. То оставят его в танке, то он пропадёт… Да ещё и Ванька неизвестно что придумывает…

— Ну-ка, ну-ка, притормози и расскажи подробно.

Соломон долго и обстоятельно рассказывал Сычу все перипетии этой поездки, чувствуя, что освобождается от неопределённости, и не понимая, как он мог быть таким слепым.

— Что же это получается, Сыч? По всему выходит, что это никакие и не торговцы?

— А скажи-ка, Соломон, где сейчас твой Ванька?

— Так, поди, в комнате обретается.

— Давай-ка, найди его и приведи сюда. Ему тоже поесть надо.

Соломон отнёс посуду и вышел из харчевни.

Ваньку он нашёл сладко спящим на втором ярусе коек. Растормошил и приволок в харчевню.

— Садись, сынок, покушай, — Сыч пододвинул ему поднос, уставленный тарелками, — да расскажи мне, что ты видел и слышал.

Ваня вопросительно посмотрел на Соломона.

— Ему можно, — разрешил тот.

Ваня стал увлечённо рассказывать, не забывая уплетать еду.

— А скажи-ка, Иван, ты случайно не видел, куда ящики из танка сегодня уносили?

Ваня задумался.

— Нет, дядя Сыч, не видел, но думаю, что снесли они их в торговые ряды, что перед выездом с территории Рынка.

— А почему так думаешь?

— Так если там оружие, то его оттуда взять удобнее всего. И из Комендатуры не видать, и от ворот близко. А в кружке — молоко?

— Молоко, сынок, молоко. Специально для тебя разжился. Ты пей да беги собираться. Побыстрее, и никому ни слова.

— Это куда?

— Потом узнаешь.

Оставшись вдвоём, Соломон и Сыч помолчали, думая каждый о своём.