Забытые в небе

Девочка, видимо, поняла, что её ждёт. Она попятилась, обречённо посмотрела на Люка — тот стоял, заледенев от ощущения собственной беспомощности, — и вдруг прыгнула на гнилозубого. Толкнула обеими руками в грудь, так, что верзила едва устоял, добежала до края площадки и бросилась вниз. Охранники не успели опомниться, как еще одна девушка метнулись за ней. Две оставшиеся с ужасом смотрели им вслед.

Гнилозубый злобно выругался и сплюнул. Охранники потерянно озирались. Люк в бессильно ярости сжимал кулаки, по его щекам текли слёзы. Рядом взахлёб рыдала Лея.

— Ничего-то вам поручить нельзя, олухи…

Генеральный насмешливо глядел на понурившихся подчинённых.

— Отдых отменяется. Дома будете отдыхать, а сейчас собирайтесь и марш вниз!

* * *

Они нас не пощадят, понял Люк. Никого — ни его с Леей, ни Пола, ни Огнепоклонников. И уж тем более, девушек, предназначенных для развлечения гнилозубого и его дружков. День, может два — и он покорно войдут в клетку Паучьего холла, как вошёл тот даун, сломленный взглядом Генерального.

Правда, на Лею этот взгляд почему-то не действует, но долго ли запихать её в клетку вслед за остальными? И рот заткнуть, чтобы не смущала своими криками публику, жадную дло кровавой потехи….

Погорелые этажи остались позади. Процессия с пленниками направилась по коридорам в большой холл на восемьдесят втором этаже, из которого вниз вели несколько широких лестниц.

Люк боялся поверить своей удачи. Восемьдесят второй этаж, апартаменты — здесь оборудована их «тайная тропа»! Если только гнилозубый, который идёт впереди первым, свернёт сейчас направо…

Он свернул. Люк с замиранием сердца считал двери. Вон она — в двух десятках шагов по коридору. Массивный, тёмного дерева, дверной косяк с позеленевшими бронзовыми уголками…

«…осталось сорок шагов… тридцать…»

Дверь открыта — не заперта, не завалена изнутри всяким хламом. Её нарочно оставили открытой, даже смазали жиром дверные петли — а вдруг понадобится срочно покинуть Верхние Этажи в обход бдящей на постах охраны?

«…ещё двадцать шагов… пятнадцать… десять…»

Он сложил руки за спиной и неслышно щёлкал пальцами, надеясь, что идущая следом Лея угадает его задумку. Или хотя бы приготовится.

«…семь шагов… пять… три…»

Из узкой щели на пол ложится полоска серенького вечернего света. Люк ухватил сестру за руку, в прыжке ударяет в дверь плечом. Та с треском распахивается, ойкает от боли Лея — он слишком сильно стиснул ей запястье.

«…ничего, сестрёнка, переживёшь…»

Обалдевший охранник, открыв рот, уставился им вслед. Он, как и девочка, не успел ещё понять, что происходит.

Теперь нащупать засов, щелчок… Он, крепкий, массивный, в солидных стальных петлях.

— Помоги!

Люк ухватился за платяной шкаф и с натугой обрушил его поперёк прихожей. Снаружи уже грохотало — по двери лупили не меньше десятка кулаков и сапог.

«… зря стараетесь, дерево прочное, толстое. Только бы петли выдержали…»

— Молодчина, братик! Я знала, что ты что-нибудь придумаешь!

Бум-м! Бум-м! Бум-м!

«…притащили комод из соседних апартаментов и используют, как таран?..»

— Открывайте, суки! Всё равно достанем, пожалеете!

Это гнилозубый. Генерального пока не слышно. А может, его червячки не действуют сквозь преграду?

«…нет уж, проверять это мы не будем…»

Прочь из прихожей, скорей! Ещё один шкаф — поперёк коридора. Надолго он их не удержит, но лишних две-три секунды беглецам подарит.

Лея озирается посреди спальни. За огромным, без стёкол, оконным проёмом, на фоне неба чернеют ниточки подвесного моста. Путь к спасению.

— Пошли, скорее!

— Погоди… — она встала на четвереньки и пошарила под разломанной кроватью. — Вот он!

Это было лук — тот самый, блочный, сделанный Полом. А Люк добавил к нему две дюжины стальных наконечников и кованый нож.

Из-за них Лея каждый раз, возвращаясь в Офис, оставляла оружие здесь, — не хотела светить невиданные изделия.

В коридоре затрещало, загрохотало, посыпались сдавленные проклятия — кого-то из штурмующих прищемили дверью.

«… ещё чуть-чуть, и баррикада не выдержит…»

Лея вспрыгнула на верхний канат и, раскинув руки, побежала над пропастью. Люк замер у окна, дожидаясь, когда она доберётся до развилки стебля.

«…немножко… ещё совсем чуть-чуть, шагов пятнадцать…»

С грохотом вылетела дверь спальни, и на пороге возник гнилозубый. В руке у него опасно блестело короткое копьё.

— Ну чё, сучёныш, попался?

— Люк, я уже! Скорее!

Он швырнул в громилу обломком стула и вступил на мостик. Бегать по натянутой верёвке он не умел. Сейчас это не молучилось бы даже у такого мастера, как Пол — гнилозубый, боясь последовать за беглецом, вцепился в канаты и стал яростно их раскачивать. Люк держался изо всех сил, мостик ходил ходуном, а из окна неслись яростные маты охранников — кроме гнилозубого, за верёвки взялись ещё двое.

«… сейчас сообразят, что можно бросить копьё. Или начнут стрелять из своих пис-то-летов…»

Ш-ших!

Стрела прошуршала в дюйме от его головы. Охранник взвыл, схватившись за торчащее из бедра древко.

Ш-ших!