Забытые в Раю (СИ)

Утром они вернулись домой. Переступив порог хижины, Шарлотта рухнула в постель и проспала целый день. Снов не видела — провалилась в забытьё, едва только голова её коснулась самодельной подушки. Где-то в середине дня сквозь сон почувствовала, как прогибается под тяжестью тела матрас — Росс устроился рядом и обнял её со спины. Не открывая глаз, она сжала его руку.

Вечером, выйдя на берег, увидела его сидящим на песке — он отрывал от пальмовой ветви листья, с тихим хрустом ломал их надвое и отбрасывал в сторону.

— Наяра говорит, что мы всегда можем остаться с васадаи, если захотим. — Шарлотта примостилась рядом.

Он замер с очередным листом в руке и, вздохнув, отшвырнул его в сторону.

— А ты этого хочешь?

— Так странно, правда?.. — она посмотрела вдаль, на полыхающий красным и лиловым закат. — Мы уже называем это место своим домом, и я действительно считаю его домом.

— А ты изменилась, — Росс посмотрел на неё. — Скажи, ты хотела бы вернуться?

Шарлотта встала и принялась отряхивать платье:

— Я стараюсь не думать об этом.

Это было правдой. Временами тоска по дому захлёстывала её с такой силой, что болело в груди. Она думала о родителях, кузине Мэриан и даже о противном троюродном брате Джиме, которого, как считала до этого, на дух не переносила. Но сейчас она скучала по всем. Даже по нему. И в то же время… Здесь был их собственный мир — невозможный и, быть может, неправильный, но здесь они были вместе.

Шарлотта вернулась в хижину, а Росс ещё некоторое время оставался на берегу. В кармане бриджей лежало подаренное Элизабет кольцо — то самое, которое она сняла со своей руки и отдала ему перед тем, как он ушёл на войну. Росс хорошо помнил тот вечер — почти утонувшее оранжевое солнце, белые скалы и плещущее внизу море. “На память обо мне”, — прошептала она, снимая с указательного пальца серебряное кольцо с белым камушком. — “Возвращайся”.

— Прости, Лиз, — сказал он, в последний раз глядя на её подарок, — я не вернусь. — Росс выбросил кольцо в море и, не оборачиваясь, зашагал к хижине.

***

…Как и предрекал Н., новым вождём стал Балиг, правда, в силу юного возраста ещё не мог принимать самостоятельные решения, и обязанность эта легла на плечи его отца.

— Может, Наяра права и нам действительно стоит перебраться сюда? — обращаясь то ли к Россу, то ли к себе самой, спросила Шарлотта.

Прошёл почти месяц со смерти Бабао, и васадаи понемногу возвращались к привычной жизни.

— Мне и на нашем острове неплохо, — Росс пожал плечами, затем положил руки ей на плечи и развернул к себе. — Я, знаешь ли, конформист, и привык к нашей старой хижине, но, если ты хочешь…

— Я думала, тебе наскучило, когда мы целыми днями одни на острове, — призналась Шарлотта, чувствуя облегчение и какое-то странное умиротворение. — Думала, может, ты хочешь отвлечься, и…

— Нет, — сказал он. — Мне достаточно приплывать сюда пару раз в неделю, но наш дом, это наш дом.

Она боялась, что за это время он устал от её общества и думал о той, что осталась ждать его в Корнуолле, и, может быть, ждёт до сих пор. За год с небольшим, что провели они на острове, Шарлотта смирилась с тем, что, скорее всего, уже не ступит на английскую землю — что ж, значит, так тому и быть.

***

Дни протекали своим чередом, и жизнь возвратилась в привычное русло. Они, наконец, достроили верхний этаж хижины, Росс смастерил из веток и дерева некое подобие стола взамен сундука, что всё это время служил им для этой цели; сплел сети по инструкции одного из туземцев…

Иногда Н. навещал их вместе с семьей, и они до самого утра сидели на крыльце хижины, распивая вино и разучивая язык васадаев — через месяц Шарлотта могла немного разговаривать на их родном наречии и понимать примерно половину из того, что ей говорили. Она по-прежнему вела свой дневник, записывая туда и новые слова, догадываясь, что, скорее всего, эти страницы никогда не увидят свет. Ну и пусть. Пусть от её жизни останется хоть какой-то даже самый незначительный след.

Тот день начался как обычно. До наступления сезона дождей оставалось меньше трёх недель, и за это время нужно было укрепить крышу, чтобы не протекала, как в прошлый раз.

Работы предстояло много, и Шарлотта, оставив привычные дела, пошла за листьями вместе с Россом. К вечеру они нарубили уже порядочно, и теперь листы нужно было сплести в сетку и водрузить на крышу.

— Пойду раздобуду нам парочку павлинов, — Росс, захватив свой верный армейский нож, скрылся в зарослях, оставив Шарлотту на берегу.

Она посмотрела на сплетенные ею сетки и пришла к выводу, что не лишним будет просунуть меж ними побольше травы — на всякий случай. Подходящая растительность в избытке росла на вершине холма — жёсткая, плотная и хорошо отталкивающая воду. Отложив почти законченную работу, Шарлотта направилась к западному берегу.

Ругаясь сквозь зубы, она собирала колючую поросль, складывая её в тростниковую сумку, закреплённую у пояса. В третий раз поранив палец, недовольно шикнула, смахнула капельку крови, подняла голову и… застыла.

— Росс! Росс!!! — закричала она, забыв и царапину и работу.