Забытые войны России

Для сравнения Германия за 1914–1918 годы только убитыми потеряла на порядок больше лётчиков – 4878. Всего же за годы войны немцы подготовили около 20 тысяч человек лётного состава. Россия же, имея к 1914 году самый большой воздушный флот в мире, за годы войны резко отстала в деле развития ВВС от ведущих европейских держав.

Социально-экономическая отсталость России сказывалась на подготовке военных специалистов до конца войны. Например, во всех воюющих державах Западной Европы значительное пополнение младшего офицерского состава давало относительно многочисленное студенчество. Россия по количеству студентов на душу населения заметно уступала этим странам. Так, в германском Втором рейхе в 1914 году при населении 68 миллионов было 139 тысяч студентов, в Российской империи, при населении 178 миллионов студентов насчитывалось 123 тысячи.

В ноябре 1914 года, когда немцы на западе попытались решительным наступлением не допустить образование позиционного фронта, их атакующие дивизии во Фландрии почти на треть состояли из студентов колледжей и университетов Германии. В России число студентов на душу населения было в три раза меньшим, патриотический энтузиазм первых месяцев войны быстро схлынул и до начала 1916 года к обязательному призыву студентов не прибегали.

В связи с катастрофической нехваткой образованных кадров в армии первый призыв студентов в России был проведён весною 1916 года. Под него попадали студенты-первокурсники, старше 20 лет. Царское командование предполагало из них достаточно быстро сделать офицеров. Для этого в тылах планировалось создать Подготовительные учебные батальоны, в которых студенты в течение трёх месяцев проходили бы первоначальное солдатское обучение, после которого направлялись бы в школы прапорщиков.

Любопытно, что студенты рассматривались армейским командованием как привилегированный слой. Так, в июле 1916 года Отдел по устройству и службе войск Генерального штаба отмечал: «Принимая во внимание, что в подготовительные батальоны будут попадать исключительно воспитанники высших учебных заведений, бoльшая часть коих вслед за сим будет назначена в военные училища и школы прапорщиков, полагаем, что было бы более удобным установить для этих молодых людей во время их пребывания в подготовительных батальонах обращение на Вы… Командиры этих батальонов должны обладать соответствующим тактом для успешного ведения дела воинского воспитания интеллигентной студенческой молодёжи, почему надлежащий выбор таковых представляется весьма затруднительным…»

Однако затруднительным оказался не только подбор педагогов-офицеров для рядовых из студентов, но и сам призыв учеников российских вузов. Из числа 3566 студентов Москвы и Петрограда, подлежащих призыву в марте 1916 года, явилось и оказалось годными к военной службе менее трети – всего 1050. Остальные уклонились под теми или иными предлогами разной степени законности.

При этом на пике мировой войны в Российской империи просто отсутствовало какое бы то ни было уголовное наказание для студентов, уклоняющихся от отбывания воинской повинности. Когда Военное министерство в июле 1916 года впервые озаботилось этим вопросом, предложив наказать студентов, уклонившихся от весеннего призыва, то Министерство внутренних дел вдруг выступило против, напомнив, что «закон обратной силы не имеет».

Заметим, что вся эта бюрократическая игра в законность происходила в июле 1916 года, в разгар ожесточённых и кровопролитных боев. За этот месяц только в ходе Брусиловского прорыва в Галиции русская армия потеряла убитыми и ранеными почти полмиллиона человек, а в Белоруссии, при попытке отбить у немцев город Барановичи, только лишь за первую линию немецких траншей русская армия заплатила 80 тысячами человек.

Огромные потери привели к тому, что на должности младших офицеров стали назначать кого угодно, лишь бы с достаточным образованием, включая лиц, находящихся под надзором полиции за принадлежность к антимонархическим организациям. Например, в городе Царицыне, где всего через три года взойдёт политическая звезда Сталина, в июне 1916 года был сформирован Подготовительный студенческий батальон, куда направлялись все «неблагонадёжные элементы» из образованных, включая лиц, находившихся под негласным надзором полиции за принадлежность к революционному подполью.

В итоге из этого батальона вышло несколько десятков активных деятелей будущей революции – от ведущего идеолога сталинизма Андрея Жданова до одного из руководителей советской внешней разведки Льва Фельдбина или главного советского специалиста по творчеству Маяковского Виктора Перцова.

«Мало офицеров, знающих и любящих военное дело…»

В итоге к началу 1917 года четыре десятка школ прапорщиков сумели справиться с нехваткой командных кадров на фронте, но одновременно резко изменился социальный и политический облик Русской императорской армии, младшее офицерство которой уже совсем не отличалось лояльностью к правящей династии. Всё это и сказалось решающим образом в феврале 1917-го.