Забытый богом округ

Проснулся ночью от кошмарного сна. В нем полицейский гнался за мной по лесу, а я держа в руке гробик, бежал. Бежал, спотыкаясь о корни, а полицейский приближался ближе и ближе. Я чувствовал, как сейчас он схватит меня со спины и выкрутит руки. Но вместо этого я провалился под землю, в ловушку. Чем интенсивнее я пытался выбраться по сыпучим, земляным стенкам глубокой, холодной ямы, тем больше они обваливались. Я закричал от страха и подскочил в своей постели.

На кухне налил себе стакан воды и залпом опустошил его. За окном темнота всматривалась в меня, затуманенные легкой дымкой фонари сторожили безлюдную, ночную улицу, дождь по прежнему побрякивал по стальному карнизу. Что-то тихонько зашуршало и тут же затихло. Так быстро, что я даже не успел понять, откуда исходил этот звук. Сделал ещё пару глотков и пошёл в спальню.

Плюхнувшись в постель, я уже почти провалился в дрему, как услышал тихий, глухой бубнеж. В начале мне показалось, что звук исходил от соседей, иногда они позволяли себе пошуметь. Стоило лишь немного приподняться с теплого места, как я понял, что голос этот вовсе не за стеной. Он раздавался из гостиной комнаты, из-за приоткрытой двери.

Я бесшумно встал на ноги, все еще не полностью проснувшись, прислушался вновь – тоненький голос монотонно повторял одну и ту же фразу, но какую, я не мог разобрать. Ладони взмокли, мысли путались : «Кто-то проник в квартиру. Что ему нужно? Черт, что делать в таких ситуациях? Звонить ментам? Самому попытаться справиться со взломщиком или бежать из дома нахрен? Что делать, думай. Думай же! »

Рука сама схватила висящую над телеком биту, ноги повели в гостиную. Чем ближе я подходил, тем отчетливее становился голосок и уже разборчиво долетали отдельные слова. Детский голосок считал, неимоверно картавя: “…Четыре, пять.. “ и что-то про пальчик.

Не знаю, как я осмелился заглянуть в комнату, может быть храбрости прибавляла сжатая в потной ладони бита, которую мне прислал один преданный подписчик. Стоило лишь двери распахнуться, как я услышал стишок, который, наверное, никогда уже не забуду:

Раз, два, три, четыре, пять,

Вышли пальчики гулять,

Этот пальчик землю рыл,

Этот пальчик гроб открыл,

Этот резал, этот ел,

А последний лишь глядел.

Я сделал ещё шаг, пытаясь присмотреться к почти незаметному силуэту, пока свободная, трясущаяся рука вслепую тянулась к выключателю.

Бледно желтый свет залил помещение, и я увидел стоящего посреди комнаты мальчика в грязной, оборванной кофте и шортах. Он, словно не замечая меня, продолжал повторять жуткую считалку, по очереди загибая пальцы на левой руке. Другую он прятал за спиной. Его голос звучал размеренно, тихо, в речи слышались дефекты. Ребенок еще и шепелявил. Я часто задышал и вновь ощутил приход неконтролируемого страха. Как тогда, с собаками, в детстве.

Страх ждал удобного момента.

— Мальчик, ты кто? Что ты тут делаешь? Как ты сюда попал вообще? — из меня непроизвольно посыпались вопросы.

Он не отвечал, продолжая бубнить странный стишок. Как только я подошёл к нему, чтобы выпроводить из квартиры, как мальчишка поднял взгляд, уставившись на меня. Белки его глаз испещрены красными прожилками, зрачки чернели мутной точкой. Цвет его лица казался бледным, безжизненным. В таком виде он напомнил мне зомби из дешевого ужастика старых лет.

— Дядя, отдай мои пальчики? Мама говорила, что чужое брать нельзя! — вдруг произнес он, достав из-за спины правую руку. Кисть без пальцев была перебинтована, грязная повязка в чем-то красном. Зубов у него почти не было, виднелись одни обломки. «Поэтому он так шепелявит. — пришло в голову, — Но такого не может быть. Неужели это мертвый ребенок, чьи пальцы лежат у меня на столе? »

В мозг ударила кровь, голова закружилась. Дальше все было как во сне, я уже не управлял собой. Бита прорезала воздух коротким движением руки, опустившись на голову пацаненку. Послышался хруст ломаемого черепа, что-то тёплое брызнуло в лицо. Ребёнок моментально обмяк и с грохотом рухнул, из головы на пол растеклась лужа крови.

Когда до меня дошло, что призраки не падают от удара битой по голове, и уж тем более не истекают кровью, нахлынула новая волна ужаса. Страх перед тающим на глазах будущим. Кто бы ни был этот мальчуган, я его убил. Я понял, что натворил, но было поздно.

Выход из такой ситуации один – избавиться от трупа. Закопать в лесу, уничтожить улики. Или бежать из страны и скрываться. А может сдаться полиции? Нет, меня точно посадят, это даже не самооборона.

Поскольку я не эксперт в избавлении от тел, улик, да и смелости бы мне не хватило (натворил бы ещё больше дел), а в тюрьму и вовсе не хотелось, то собранные за несколько минут вещи были закинуты в сумку. Я выгреб все свои сбережения наличкой, которые копил на новую камеру и микрофон. Понимал, что оставляю прежнюю жизнь в этой квартире, больше никогда не смогу вернуться в родной город. Не увижу знакомых, друзей, родителей. От этого руки опускались, не решаясь повернуть ключ зажигания.