Забытый язык

На этом сон заканчивается. Нам нужно кое-что узнать о человеке, видевшем сон, чтобы понять его. Пациент – молодой врач двадцати четырех лет от роду, ведущий рутинное существование и полностью находящийся в подчинении у своей матери, которая управляет всей семьей. Он не питает необычных мыслей и чувств, прилежно трудится в госпитале, где его любят за покладистый характер, однако он чувствует усталость, депрессию и не видит в жизни особого смысла. Он послушный сын, не покидающий дома, делает все, чего от него ожидает мать, и едва ли имеет какую-то собственную жизнь. Мать поощряет его общение с девушками, но находит недостатки у каждой, стоит сыну проявить к девушке интерес. Иногда, когда мать становится более требовательной, чем обычно, он бывает недоволен; тогда она показывает, как он ее огорчил, какой он неблагодарный сын, и его вспышка гнева заканчивается бурным раскаянием и еще большим подчинением матери. В день, предшествовавший сновидению, он ожидал пригородного поезда. На платформе он заметил троих болтающих друг с другом молодых людей примерно его возраста. Это явно были клерки, возвращающиеся с работы. Они обсуждали своего босса; один высказывал надежды на повышение зарплаты, потому что босс очень им доволен; другой упомянул, что накануне босс говорил с ним о политике. Весь разговор характеризовал его участников как людей приземленных, пустых, занятых мелкими интересами своей торговли и своим боссом. Наш герой, наблюдая за ними, неожиданно испытал шок. До него дошло: «Это я. Это моя жизнь! Я ничем не лучше этих троих клерков. Я точно такой же мертвец!» На следующую ночь ему приснился сон.

Зная общую психологическую ситуацию пациента и непосредственную причину сновидения, расшифровать сон нетрудно. Пациент понимает, что был обращен в камень; он не имеет собственных ни мыслей, ни чувств. Он чувствует себя мертвым. Потом он видит, как женщина высекает из камня скульптуру. Совершенно очевидно, что этот символ олицетворяет его мать и то, что она с ним сделала. Пациент понимает, до какой степени мать превратила его в безжизненную фигуру, такую, какой она могла бы владеть безраздельно. Хотя в состоянии бодрствования он иногда жаловался на ее требования, он не осознавал, насколько сформирован ею. До этого момента сон содержит прозрение гораздо более отчетливое и верное, чем то, что было известно пациенту наяву, – прозрение в отношении его собственного положения и роли матери в его жизни. Потом ситуация меняется. Пациент выступает в двух ролях (как это часто случается в сновидениях) – наблюдателя, следящего за происходящим, но также и статуи, которая оживает и в неукротимом гневе убивает женщину-скульптора. Во сне пациент испытывает в отношении матери ярость, которая наяву была полностью подавлена. Ни он сам, ни кто-либо другой и представить себе не могли бы, что он способен на подобное чувство или что его объектом окажется мать. В сновидении это не его собственный гнев, а ярость ожившей статуи. «Он»-наблюдатель испытывает ужас перед разъяренной статуей, которая затем накидывается на него.

Такое раздвоение личности, столь просто совершающееся во сне, все мы испытываем более или менее отчетливо. Пациент боится собственного гнева; действительно, такой гнев настолько чужд его осознанному мышлению, что он воспринимает разъяренного человека как другую личность. Однако разъяренный человек – это «он», забытый, гневный «он», который пробуждается к жизни во сне. Сновидец, наблюдатель, тот человек, которым он является наяву, чувствует угрозу со стороны этого гнева и боится – боится себя. Он борется с собой и надеется, что, передав конфликт, «врага» своим родителям, будет спасен. Эта идея выражает желание, управляющее его жизнью.

Если вы должны принять решение, если вы не можете справиться с трудностями – бегите к родителям, бегите к любому авторитету; они скажут вам, что делать, они вас спасут, – даже если ценой этого окажется постоянная зависимость и несчастье. Решив завлечь нападающего в гостиную, пациент использует старый, всегда применявшийся прием. Однако, увидев родителей, он оказывается перед новым, поразительным откровением: его родители, и в особенности мать, от которой он рассчитывал получить помощь, защиту, совет, от мудрости и любви которой все всегда, казалось, зависело, – родители даже не смотрят на него, им нет до него дела, помочь они не могут. Он остается один и должен сам защищать свою жизнь; все его надежды в прошлом были иллюзией, которая сейчас неожиданно рассеивается. Однако именно это прозрение, в определенном смысле горькое и разочаровывающее, заставляет его чувствовать себя так, как будто он победил; он торжествующе улыбается, потому что видит истинное положение вещей и делает первый шаг к свободе.