Забытый мир

С утра отправились за водой, набрали полные бурдюки, заодно и вымылись. Вернулись к зарослям, Марк первым подступил к стене спутанной зелени, размахнулся мечом и, вскрикнув, схватился свободной рукой за шею. Петер подхватил осевшего друга и оттащил на пару ярдов назад. Марк с проклятиями оторвал руку от шеи, бросил на пол влажно поблескивающий зеленый комок.

- Что это? - встревоженно спросил Петер.

- Плюнуло, - сквозь зубы выдавил Марк, на его лбу выступила испарина.

Петер поднял голову, всматриваясь в заросли. Там что-то мелькнуло, и в спутанные патлы Петера влетел еще одного болотного цвета комок, по размеру чуть больше оливы. Петер яростно сбил его на пол и наступил башмаком. Тут же еще один плод выстрелил ему в плечо, второй упал на коленку. Сбив их, Петер подхватил друга под мышки и оттащил с лестничной площадки.

- Что еще за стрельба? - спросил он возмущенно.

Марк не ответил, по его лицу обильно катился пот, пальцы мелко дрожали.

- Что-то хреново мне, - с трудом выдавил он.

- Ты чего? - испугался Петер.

- Кажись, эта штука, отравленная была. - Марк с трудом поднял руку, чтобы вытереть пот. - Посмотри, что в аптечке есть...

Петер кинулся к рюкзаку, непослушные пальцы запутались в завязках. Наконец, он выдернул мягкую шкатулку из набора НЗ, подаренного Большим Джоном, открыл, взгляд заметался по незнакомым названиям препаратов. Спокойно, сказал он сам себе, думай не так как привык, думай, как тот ехидный. Глубоко вздохнул, отключаясь от внешнего мира. Во-первых, чему нас учили в Ордене: сырой яичный белок против ртути, сулемы, свинца и серной кислоты, винный уксус против ядовитых грибов, моллюсков и рыб, камфора при отравлениях растениями, правда, теми, что ты сам съел, а не стреляющимися отравленными плодами. Еще помогает сахар при отравлении мышьяком и медным купоросом. Вино против грибов, селитра против животных ядов. Но все это при попадании внутрь, а вот если человека кусает змея или паук, ему вводят сыворотку. Петер быстро перебрал флаконы и бумажные упаковки. Названия ему ничего не говорили, но по этикеткам он примерно понял назначение большинства. На некоторых встречалось слово сыворотка, но они были от каких-то незнакомых ему болезней. В итоге он оставил себе два пузырька, с похожими надписями. Иммунологическое, повторил он про себя написанное. Значит, вырабатывает иммунитет. Поливалентная, еще одно смутно знакомое слово. Поли, значит много. Сыворотка, вырабатывающая иммунитет против многих ядов? Колебаться дальше нет смысла. Петер глянул инструкции, придавил торцы флаконов к плечу друга. Дважды раздалось короткое свистящее шипение. За то время, что Петер рылся в аптечке, Марку стало значительно хуже - его тело било мелкой дрожью, лицо пошло пятнами. Петер взвалил его на плечи и потащил в вагон. Марк бормотал что-то неразборчиво, но Петер настолько испугался, что его друг сейчас умрет, и он останется здесь в одиночестве, что даже не пытался разобрать, что тот говорит.

Уложив Марка на одно из сидений, Петер с четверть часа наблюдал за другом. Казалось, состояние его перестало ухудшаться. Петер сходил за рюкзаками и попытался напоить друга. Марк ненадолго пришел в себя, сделал несколько глотков и снова впал в забытье. До самого вечера он дрожал и исходил потом, лишь ненадолго приходя в себя. Петер впрыскивал ему сыворотку из обоих флаконов, молясь, чтобы они были совместимыми. К ночи Марку на вид стало легче, он продержался в сознании пару минут, успев опустошить один из бурдюков.

- Не было раньше, - прохрипел он, уже отключаясь.

- Чего? - не понял Петер.

- Плодов, - еле слышно добавил Марк. - На нас... охотится...

Почти всю ночь Петер просидел над другом без сна, благо тусклые лампочки вагона никогда не выключались. Из головы его не шли слова Марка. Действительно, свое путешествие по станции они начали с этого этажа, подымаясь выше по лестнице. Когда они освобождали эту площадку, никто в них не плевался ядовитыми оливами. Петер вышел из вагона в смежный зал. Растительность здесь осталась только у боковых стен. Петер накинул на голову куртку Марка, так чтобы осталась узкая щель для одного глаза, и подошел к стене зарослей. Тут же три оливы, не видимые до этого в переплетении ветвей и листьев, вылетели из чащи и дробно стукнули по куртке. Петер пнул одну из них, откатывая на безопасное расстояние, и присел над ней, разглядывая.

Олива лоснилась, бока ее то опадали, то вздымались, словно она дышала. С двух краев торчали небольшие черные выступы, с острыми вершинами. Подышав так несколько минут, плод скукожился и замер. Петер опасливо посмотрел на заросли и вернулся в вагон. Подремав пару часов, он снова напоил Марка, позавтракал и, соорудив из куртки друга подобие капюшона, отправился на лестницу. Когда клинок взвился над ветвями, заросли принялись отплевываться ядовитыми плодами, но защитивший все открытые места Петер, не обращал на них внимания, безжалостно рубя растения. Пройдя таким образом вниз на два этажа, он вернулся в вагон, для обеда. От прикосновения к руке торца флакона с сывороткой, Марк открыл глаза.