Забытый. Москва

- Не угонишься за ними! Аж страшно, как пьют.

Обвалом грохнул хохот, так что возвратившаяся в этот момент Юли недоуменно раскрыла глаза. И от вида этих глаз у Дмитрия аж в паху защемило: "Ох, как же мне до тебя добраться, ведьма!"

- З найшим ремеслом в Москве жить плохо, - вступил Иржи, - слишком долгий процесс. А валится все с пожарами этими в один миг. И опять все сначала начинай. Этой же ж немыслимо.

- Так ты что, хочешь в сторонку куда-нибудь, что ли, в деревню?

- А хоть бы й так.

- Ну, так в чем же дело? Вот даст мне князь удел, мы вас в лесу и спрячем. Где вам удобней. Не запоете от скуки?

- Так не скучней же ж, чем в Бобровке... А удобней к речке, да жлезу поближейше. Мы узнали, жлезо тут берут недалеко, у Серпухова. Добро жлезо, не худшей немецкого.

- Вот как даже!

- И речка там добрейша, целая Ока...

- Ока?! - Дмитрий как молниями стрельнул в Гаврюху, Алешку, Константина, те сразу все поняли. - А в чьем владении этот Серпухов, а, отец Ипат?

- Ымм!! - монах сделал могучий глоток, хлебнул из жбана, вздохнул: Это князева братанича город, Владимира Андреича.

- А почему ты мне о нем ничего не говорил? Что он за человек?

- Человек... Этому человеку пока двенадцать лет...

- Да я тебе рассказывала в Бобровке, ты забыл, - сказала Люба.

- Все равно. Надо что-то сообразить. Люб, ты с братом поговори осторожненько, нам бы там обосноваться ох как важно!

- Поговорю.

- Ладно, с оружием ясно. А вы, разведчики, что скажете?

Алешка с Гаврюхой вместе, как по команде, пожали плечами, а откликнулся Гаврюха:

- Мало чего. В Москве разведки, почитай, нет. Та, что в дружине князя числится, делом не занималась никаким, пока мы здесь. Человек, ответственный у князя за разведку, боярин Семен, по прозвищу Мелик, объяснил нам, что рубежи княжества охраняют местные, кто по рубежам живет: коломенские, можайские, звенигородские. И серпуховские те же.

- Значит, в Москве вам тоже делать нечего?

- Ну, если считаешь, что окрестности Москвы нам знать не надо, то...

- Нет, считаю - надо, и нечего обижаться. Алексей, ты с местными охотниками походил?

- А как же. Походил. И теперь хожу. Вникаю.

- И как?

- Не знаю, как порубежные, а местные - так себе. Охотники-то они отличные, а как следопыты, разведчики... Места хорошо знают - ничего не скажу. Наизусть далеко бегают - головы не поворачивают. А вот когда до неизвестного доходят, робеют. Направление плоховато держат, запоминают долго... Городские! Настоящих лесовиков не видел пока. Местные лучше должны быть, ловчее. Но за Окой, говорят, уже не сплошной лес, а это ж много легче. На месте бы посмотреть.

- А чего ж вы тут сидите?! Смотались бы на рубеж, посмотрели, познакомились!

- Дак мы бы с радостью, - опять вступил Гаврюха, - только кто нас там ждет? Семен летом собрался, мы к нему - возьми с собой. Он: возьму. А уехал, не сказался! То ли забыл, то ли нарочно не захотел. Мы после этого и лезть к нему перестали. А самим одним как сунуться? Скажут - кто вы такие?

- Да, ребята... Что-то не нравится мне это. Впрочем, судя по их порядкам, все так и должно быть, и удивляться нечему. Будем все по-настоящему налаживать. Сами! Тебе, Константин Кириллыч, готовиться рубеж охранять, вам, Алексей с Гаврилой, разведку при нем новую, настоящую ладить, а тебе, Андрюша, надо сперва поразить местных своим искусством, а потом набирать и обучать арбалетчиков. Без передыху, без остановки, без заминочки! И сколько не наберешь, знай - все равно надо еще, и от того, может, твоя собственная жизнь зависеть будет.

Корноух даже крякнул от столь серьезного напутствия и промолчал, а заговорил Ефим:

- То все заботы военные, а нам, простым смертным, уже и дел не найдется?

- Хе! Знаешь ведь, Ефим Василич, что без вас не обойтись. Ни в одном деле, не только военном. А спрашиваешь, считаешь, что я забыл?

- Если ты думаешь, что я мог такое подумать про моего князя - таки нет! Но я тоже хочу иметь перед собой свою задачу.

- У тебя она останется прежней: содержать войско снаряженным, обутым и одетым да кормить нас грешных, посытней да повкусней.

- Не было б отца Ипата, то не было бы в том проблемы...

Опять весь стол грохнул хохотом, и громче всех сам монах:

- О, чертов жид, не успеешь рта открыть, уже куском попрекает! Ты сам-то аль меньше меня того добра переводишь?

- То сам. Что найду, то и съем, а тебе...

- Придется тебе с той проблемой считаться, Ефим Василич, - Дмитрий серьезнеет, - пока войско наше невелико и угодьев для кормления нет, будешь исполнять должность дворецкого, - и видит, как изумленно-обиженно поднял на него глаза Иоганн, и слышит шепот Любы:

- А как же Иоганн?! Я ведь его уже поставила. Он во все вник...

"Так вот ты куда его! Потому и он под самой княгиней уселся, гусь!" и иголочка ревности вновь кольнула Дмитрия:

- Княгиня, да ты что?!

- Что? - Люба робко вскинула глаза.

- Иоганна в дворецкие?!

- А что?

- С его знанием немцев, чужих обычаев, пяти языков! Да ему с посольствами придется разъезжать, Великому князю, а то и самому митрополиту в иностанных делах советовать! А ты - дворецким...