Забытый. Москва

- Ну куда ж от нее! Тот же Василь Василич. Не угоди ему кто, так он знаешь?!.. Не сам, конечно, а опять через князя. Нашепчет, насоветует и... В общем, самый главный боярин тут, конечно, он. Тысяцкий! А тысяцкий это... это почти что князь. Весь город под рукой! Очень богат! Всех богаче. Но главное, разумеется, не богатство, а на князя влияние. Хотя, по-моему, перегибает. Я недавно здесь и от верхушки далек, но и я заметил - тяготится князь его опекой. Морщится, раздражается при разговоре. Не знаю, умен ли Василий Василич, поймет ли вовремя. Если не поймет - слетит, стоит князю на троне пообвыкнуть. Такое с Вельяминовыми уже было при отце Дмитрия, князе Иване. Но смогли вернуться, снова закрепиться. Правда, поговаривают, с кровью...

- Вот как?!

- Да. Убийство тысяцкого бывшего, Босоволкова Алексея Петровича, не иначе как их рук дело, больше некому. И ничего, сошло... Представляешь теперь, какая за ними силища?!

- А говоришь, все - прах.

- Супротив князя - все. Даже он, дядя родный. Ну, остальные помельче, пожиже. Хотя... Да-а! Забыл совсем! Есть ведь еще одна семейка!.. Эти никого не боятся, даже Василь Василича. Даже перед самим князем не шибко гнутся.

- Вот тебе раз! Ты уж не только меня, ты и себя запутал. Кто ж такие?!

- А-а! Есть! Вот митрополит Алексий, он хоть ума великого, и святой почти, и паству блюдет, и государственные интересы, а все же живой человек. И отец у него был, и мать... И братьев, оказывается, куча!

- А-а!

- Да! Семья! Их, кроме митрополита, еще четверо братьев, и всем палец в рот не клади! Они, правда, в боярские споры особо не лезут. Но их не тронь! Старший (после Алексия), Феофан Федорыч, этот вообще!.. Как митрополит почти по авторитету. Все внешние дела на нем: с Литвой ли, с Ордой, еще с кем - все он. А с ним в упряжке старший сын его, Данило Феофаныч, зрелый уже муж и мудрец, в дядю и в отца, самый среди них активный. Остальные братья попроще: Матвей, Константин, а вот младший уже и прозвище имеет - Плещей. Это их предка так звали.

Но удивительное дело, Мить, мало того, что в семьях дружно живут, они и меж семьями, и дальше... Все как-то тесно, как клубок! И как бы у княжеского трона ни пихались, меж собой всегда коротко, в обнимку. Кажется, они и дерутся-то втихаря, по-родственному. Все друг с другом родня: сватья, братья, кумовья - черт их распутает! Ну, а кто пожиже... У самого Василь Василича еще три брата: Тимофей Василич - это человек важный, но неплохой, спокойный, не заносистый, рассудительный; Федор и Юрий - этих я еще не видел, не знаю. А еще у Василь Василича сыновья взрослые: старший, Иван, примерно тебе ровесник, да еще двое помоложе, Микула и Полиевкт. Чуешь, силища тоже какая? Какая тоже семья!

Еще есть один человек, не считаться с которым невозможно, - духовник княжеский, Михаил. Князь его зовет "дядя Митяй". К князю митрополитом приставлен. Очень грамотный, знает много, но... не почину как-то шустр. Разбитной, веселый, даже подурачиться любит. Ну и весь в себе, разумеется, очень непрост. С ним поосторожней надо, но и поближе.

Вот. А дальше уже действительно пожиже... Иван Родионыч, прозвищем Квашня, с Костромой завязан, чуть ли не наместник, важная личность. Кобылин Федор Андреич, этот самого тверского князя Михаила тесть, дочь за сынка его просватал. Добрынский Петр Иваныч, казначей княжеский, сам понимаешь, какая фигура. Ну и так далее, не буду дальше тебе голову забивать, все равно сразу не запомнишь. Но есть один боярин, больно интересный. Черкиз. Татарин.

- Татарин?!

- Да. Он в Тане наместником был. Его, говорят, оттуда Мамай выгнал. Вот он и обиделся.

Когда Дмитрию ярлык в Орде дали (четыре года назад), он оттуда с ним увязался. Приехал в Москву, крестился, теперь служит, честно старается, на сторону не смотрит. А куда смотреть?! Кто его примет, кто обрадуется? Разве что в Ростове, там татар полно, да уж больно захолустье. А ему тут нравится. Симпатичный басурман, спокойный, необидчивый.

- Во здорово! Ты с ним подружился?

- Нет. - Тяжелый вздох.

- Что ж ты?!

- Меда он не пьет. Видать, не привык еще, - сокрушенно качает головой Ипатий, - а без меда разве быстро подружишься.

Дмитрий хохочет, рассказ монаха и захватывает, и подбадривает его.

- А остальные как?

- Насчет чего?

- Насчет меда.

- А-а... Остальные крепки. Я думал, отец твой - мастер. Но тут он бы из средних был.

- Ого! Видно, и нам учиться придется.

- Да мне-то чего учиться... А вот тебе... Только я все больше к тому клонюсь, что не надо.

- Почему?