Забытый сад

Тут и сама повозка «скорой помощи» загромыхала вдоль изгиба реки и понеслась к собирающейся толпе. Мужчина наверху повозки звенел в колокольчик и кричал на людей, чтобы те ушли с дороги и дали проехать.

Элиза прибавила шаг. Со «скорой помощью» явился неясный страх, заставив сердце биться быстрее, пока она прокладывала себе путь между спинами. Элегантные дамы в прогулочных юбках, джентльмены в коротких сюртуках, уличные мальчишки, прачки, клерки. В поисках Сэмми она проталкивалась локтями через сгущающуюся толпу. Из центра сборища начали расходиться круги шепотков. Элиза шла и собирала обрывки сведений, которыми возбужденно обменивались вокруг: черный конь, который вывернул из тумана, маленький мальчик, который не заметил его появления, ужасный туман…

«Не Сэмми, — повторяла она себе, — это не может быть Сэмми». Он шел за ней по пятам, она прислушивалась к нему…

Девочка была совсем близко, почти дошла до просвета. Почти увидела все сквозь туман. Затаив дыхание, она пробилась через последнее кольцо зевак, и ей открылась ужасная сцена. Элиза сразу же все поняла. Черный конь, санитар на коленях, хрупкое тело мальчика. Рыжевато-золотистые волосы, слипшиеся, темно-красные там, где касались булыжной мостовой. Грудь разворочена копытом, голубые глаза не видят.

Санитар покачал головой.

— Все, конец пареньку. У него не было ни единого шанса.

Элиза обернулась и посмотрела на коня. Он нервничал, был напуган туманом, толпой, шумом, выдыхал длинные струи горячего пара, разгонявшие туман и оттого заметные.

— Кто-нибудь знает, как зовут мальчика?

Толпа зашевелилась, затолкалась, отдельные люди поворачивались друг к другу, пожимая плечами и качая головами.

— Вроде я его видел, — произнес неуверенный голос.

Элиза встретила взгляд блестящих черных глаз коня. Весь мир с его звуками, казалось, кружился вокруг, и только конь был неподвижен. Они смотрели друг на друга, и в тот миг девочке казалось, будто конь заглянул ей в душу заметил пропасть, которая разверзлась так быстро и которую придется заполнять всю оставшуюся жизнь.

— Кто-то должен его знать, — настаивал санитар.

Толпа безмолвствовала, и оттого ситуация казалась еще более жуткой.

Элиза знала, что должна ненавидеть черное чудовище, должна презирать его сильные ноги и гладкие, крепкие мышцы, но не могла. Скрестившись с ним взглядами, она ощутила почти понимание со стороны животного, словно конь, как никто другой, видел пустоту внутри ее.

— Ладно, — сказал санитар.

Он свистнул, и из повозки вышли два парня. Один поднял сломанное тельце мальчика и положил его на тележку, другой выплеснул ведро воды и принялся драить окровавленную мостовую.

— Полагаю, он живет на Баттерси-Бридж-роуд, — раздался медленный спокойный голос.

Выговор служащего юридической конторы, не джентльмена, конечно, но более аристократический, чем у других речных жителей.

Санитар поднял взгляд.

Из тумана шагнул высокий мужчина в пенсне и аккуратном, но поношенном костюме.

— Я видел его там на днях.

Раздалось бормотание, толпа переваривала сведения, по-новому взглянув на изуродованное тельце мальчика.

— А дом чей, не знаешь, приятель?

Высокий мужчина покачал головой.

— Боюсь, не знаю.

Санитар кивнул, затем махнул своим помощникам.

— Отвезем его на Баттерси-Бридж-роуд и там поспрашиваем. Кто-то должен его знать.

Конь кивнул Элизе, трижды наклонил голову, затем вздохнул и отвел глаза.

Элиза моргнула.

— Погодите, — почти прошептала она.

Санитар посмотрел на нее.

— Что?

Все взоры обратились на крошечную девочку с длинной рыжевато-золотистой косой. Элиза на мгновение встретилась взглядом с мужчиной в пенсне. Стекла пенсне были блестящими и белыми, так что она не видела его глаз.

Санитар протянул руку, призывая толпу замолчать.

— Ну же, говори, детка. Как зовут этого невезучего парня?

— Его зовут Сэмми Мейкпис, — сказала Элиза. — И он мой брат.

Мать отложила деньги на свои похороны, но для ее детей ничего припасено не было. Вполне естественно, какой родитель допустит саму возможность подобной траты?

— Его ждут бедняцкие похороны в церкви Святой Бригитты, — сказала миссис Суинделл позже тем же днем.

Она облизала ложку с супом и ткнула ею в Элизу, которая сидела на полу.

— Яму выроют в среду. До тех пор, похоже, придется держать его здесь. — Она прикусила щеку и выпятила нижнюю губу. — Наверху, разумеется, чтобы вонь не распугала покупателей.

Элиза слышала о бедняцких похоронах в церкви Святой Бригитты. Большая яма каждую неделю, гора тел, священник, поспешно бормочущий короткую службу, чтобы поскорее сбежать от кошмарного запаха.

— Нет, — сказала девочка, — только не церковь Святой Бригитты!

Крошка Кэтти перестала жевать хлеб. С набитым ртом переводила широко распахнутые глаза с Матери на Элизу.

— Нет?

Тонкие пальцы миссис Суинделл крепче сжали ложку.

— Прошу вас, миссис Суинделл, — взмолилась Элиза. — Позвольте похоронить его как положено. Как маму. — Она прикусила язык, чтобы не расплакаться. — Я хочу, чтобы он был с мамой.