Забытый замок

– Мадемуазель Фрося, – начал Вик, – разрешите вам представить моего друга.

– Энтони, – назвался брюнет и очень вежливо добавил: – Крайне счастлив познакомиться.

– Афродита, – сообщила я в расстроенных чувствах, – Афродита Акакиевна Дыркина.

Вик смотрел на меня в восхищении:

– Я этого в жизни не выговорю!

– Афродита… – повторил Энтони медленно, нараспев, будто на вкус пробуя каждый звук. – Красиво. Помнится, была такая богиня? Мадемуазель, вас по праву назвали в честь красивейшей.

– Спасибо, – зарделась я, как подмороженная рябина.

– Всегда пожалуйста.

Вику Ронану было не до светской учтивости.

– Тони, кончай любезничать, – шепнул он приятелю. – Сюда падре шлепает. Щас как благословит по-отечески – мало не покажется.

– Не хотелось бы.

– Поздно. Вражеская артиллерия пошла на штурм.

– Фрося, доченька! – услышала я за спиной голос крестного. – Прости, я немножко задержался. Я не заставил тебя скучать?

– Что вы, дядюшка, – отвечала я. – Нисколечко.

Скажу честно, я очень уважаю своих крестных родителей. Но упорное отрицание своей близорукости иногда перевешивает все прочие достоинства.

– Ты встретила знакомых? – поинтересовался отец Ирвинг, приветливо кивая парням. – Замечательно. Как говорится, светильник дружбы, зажженный в юности, освещает всю жизнь.

– Это Вик и Энтони, – промямлила я.

– Очень приятно, – цвел улыбкой дядюшка. – Такие милые девушки! Вика, Таня, непременно приходите в гости. Буду ждать с нетерпением.

– Обязательно, – со всей серьезностью заверил его Энтони. – А сейчас позвольте похитить вашу очаровательную крестницу? Нам нужно о многом с ней поговорить.

– То есть как – похитить? – опешила я.

– Пожалуйста-пожалуйста! – воскликнул дядюшка. – Молодежь должна общаться, развлекаться. Эх, юность! Золотые годы… Фрося, мы ждем тебя к ужину.

– Не стоит, – ответил за меня Энтони. – Она останется у нас допоздна.

– Веселитесь, девочки! – напутствовал нас на прощанье дядя.

Итак, мы остались втроем. Относительно одни – изредка появлявшихся в галерее монастырских обитателей и прочих околоцерковных личностей в расчет не беру, они спешили по своим делам и вовсе не желали знать, что прямо тут и прямо сейчас кого-то похищают!

– Я жду объяснений! – заявила я. – Что все это значит? По какому праву вы лишили меня ужина? Тетя Ева собиралась приготовить мою любимую запеканку!

– Вы должны поехать с нами, сударыня. Ответите на пару вопросов.

– Прекрасно. Спрашивайте здесь. Но ехать с вами я никуда не собираюсь. Не хватало мне еще попасть в криминальную хронику под этикеткой «Неизвестная жертва серийного убийцы»!

– Здорово! – хихикнул Вик, толкнув в бок приятеля. – Она нас раскусила!«Курица щипаная. Даже паштет из нее будет кукарекать и клеваться».

– Попрошу мне не угрожать! – возмутилась я. – Паштет из себя я никому делать не позволю! И эпитет «щипаная курица» мне положительно не нравится!

Интересно, почему я просто молча не ушла?

– О чем это она? – спросил Вик у Энтони, которым слегка смутился.

– Кажется, она умеет читать мысли.

– Она? Вот фокус! А с виду сущая невинность! Так это ты ее щипаным цыпленком обозвал?

– Курицей.

– Извини, на курицу она не тянет. А мои мысли почему не читает?

– Ты додумать не успеваешь, у тебя сразу все на языке.

– Тони, – встревожился Вик, – а тринадцатого у нее эти способности наблюдались?

– Хм, вряд ли, – задумался Энтони. – Нет, не наблюдались. Иначе Князь бы заметил. Знаешь, Вик, она ведь была в часовне как раз в ту ночь…

– То есть это значит… – многозначительно произнес Вик и обратил на меня такой взгляд, что я сразу почувствовала себя микробом сибирской язвы. – Тогда тем более нужно разобраться!

Вас когда-нибудь изучали глазами заинтересованных вампиров? А я таки испытала сие сомнительное удовольствие на собственном опыте. Едва не достигла состояния ледышки под пристальными взорами небесно-лазоревого и призрачно-нефритового цвета.

– Не надо со мной разбираться! – заголосила я. – Ни в какой часовне меня не было. Я вообще не помню тринадцатого июля. Ни двенадцатого, ни тринадцатого!

– Вот все и выяснили, – сказал Энтони. – Идем, Афродита. Не стоит зря тратить время, мы не в банке.

– Не трогайте меня! Я буду кричать! – всполошилась я.

– А причем здесь банк, Тони?

– А там чём дольше, тем проценты больше, Вик.

– Я умею кричать громко! Сбежится весь монастырь! Не имеете права! Это насилие над личностью! Поставьте меня на место, где взяли!

Я хотела вопить иерихонской трубой, но получался жалкий писк. Зато упиралась отчаянно, так что мальчики просто подхватили меня с двух сторон под локти, и ножки мои заболтались в полуметре над землей.

Конечно, справились с нежной хрупкой девушкой. Они хоть с виду не слишком спортивные, да вон с какими конями управляются! Я ж, извините, совсем не кобыла.