Забытый замок

Другая ведьма, Стелла, умудрялась строить глазки одновременно и Энтони, и Джеймсу. И если один хмуро избегал ее взгляда, другой сиял, как, извините, медный тазик для варки варенья. И, разумеется, в конце концов Стелла остановила свой выбор и полностью сосредоточила чары на Рыжем Санте. Чем еще ядовитей уязвила и без того несчастное сердце моего зеленоглазого графа. Нет, этого я больше вынести не могла. Я набралась духу и, отыскав в толпе гостей господина Дэкстера, чисто конкретно объявила ему все, что думаю. Прямо в рыжие кудри, рассыпавшиеся по собольему воротнику. Что у меня разболелась голова и что я собираюсь покинуть бал. И вдобавок потребовала, чтоб домой меня отвез Энтони — раз уж он меня сюда притащил!

— Лучше возьми такси, — с противным смешком посоветовала Стелла, прицепившаяся за локоть Джеймса. — Тони не умеет обращаться с женщинами. Мне это известно на личном опыте, уж не сомневайся.

— А я и не сомневаюсь! С первого взгляда видно, что мужчин на своем веку вы повидали предостаточно!

Вот так бы взять ее за косы…

А Джеймс с сомнением прикинул потенциальные убытки, сколько за оставшийся вечер упустит из-за меня выгодных партнеров, но махнул рукой и милостиво отпустил на все четыре стороны. Разумеется, Вик последовал за нами и даже ухом не повел, когда шеф его окликнул:

— А ты-то куда?

И теперь я чувствовала себя виноватой в том, что Энтони, неосторожно ведя машину, сбил случайного прохожего. Хотя, если разобраться, вина моя здесь невелика… И может, сбил не по неосторожности и неслучайно?… А сказать по правде, судьба прохожего меня не слишком тревожила. Куда больше беспокоилась я за Энтони. Встреча с желтоглазой колдуньей, кажется, основательно вывела из строя его нервную систему.

Еще я волновалась за целостность руля, по которому он яростно отбивал пальцами дробь. Положив ладонь ему на плечо, я сказала:

— Посмотри, какая красивая ночь. Пойдем прогуляемся?

Я ничуть не преувеличивала. Ночь действительно была прекрасна. Легкий ветерок, прохладная синева темноты. Бриллиантовые звездочки над головой, и тихая улица, спящие дома. Совсем другое дело — не то что душный, раскаленный, спешащий летний день!

Нам посчастливилось сбить несчастного пешехода на красивой улице. Совсем недалеко отсюда стена домов отступала за шелестящую листвой ширму деревьев и дорога плавным изгибом превращалась в мост над речкой. А может, над каналом. Я потянула Энтони за рукав к манящей водной свежести. В тот миг ему, похоже, все в мире было безразлично, и я, наверно, смогла бы увести его на край света. Ах, мечты, мечты…

Краем глаза я видела Вика. Он совершал какие-то странные действия над неподвижным телом прохожего — прыгал, будто пытался поймать мотылька метрах в двух над землей. Может, это такой ритуальный танец? А может, душа попалась неугомонная.

Речка была узенькая, мостик — короткий. Мы остановились на середине. Облокотившись о перила, я взглянула вниз. Вода оказалась на удивление далеко. Точнее, в темноте совсем воды не видно, только блеск на черном фоне. Желтовато-персиковыми бликами отражался свет уличных фонарей, серебристыми — лунный. Из-за летней жары здесь, пожалуй, и утопиться по-человечески не получится.

Я покосилась на Энтони. Он молча уставился на краюшку месяца, зависшего над крышами домов, и печально вздыхал. Как только что блеском водной глади, я залюбовалась игрой света на грустном лице. Будто два мира, два света делили его пополам: один — реальный, теплый, уютный и другой — волшебный, таинственный, неживой. Так иногда бывает на закате, когда тени от отсветов неба хрустально-голубые, а свет еще нежен и розов.

— Не вздыхай так, — попросила я, — она того не стоит. Лучше расскажи все как есть. Дядя Адам всегда говорит: излей печаль в словах, ибо сердце не склад тревог, а марафонский бегун на дистанции длиною в жизнь, ему лишний груз ни к чему.

А глаза все равно зеленые. Как светлый уголок на листке клевера. Интересно, мы издалека похожи на влюбленных? Нет, скорее на парочку полуночных наркодилеров.

Энтони оторвался от созерцания лунного серпа и окинул меня взглядом. Как будто впервые увидел. Хоть я теперь немножко телепат, а вот понять, что выражает этот его взгляд, мне не дано.

— У меня же дядя священник, — затараторила я. — Я знаю, что такое тайна исповеди. И вообще, я скоро домой уеду и мы больше в жизни не встретимся. Мне даже не с кем будет о тебе поговорить. И вообще, я не из тех, кто выдает все секреты первому встречному. И вообще… В общем, я не навязываюсь, но ты можешь мне доверять.

Я уставилась в темноту. Я именно навязывалась, очень глупо.

Энтони улыбнулся. В темноте, не глядя, я знала точно!

— Да здесь тайны нет. О том, что произошло между мной и Стеллой, знает даже швейцар в конторе Рыжего.

Перед мысленным взором тут же встал коротышка Аид — раз знает он, значит, действительно всем все известно!

— И что же между вами было? — спросила я, затаив дыхание.