Забыв обо всем

Реджина на минуту прикрыла глаза. Затем обвела взглядом ряд керамических горшков с буйно цветущей геранью, зонтики над столиками на террасе, окрашенные закатом в медно-красный цвет, а потом снова посмотрела на него.

Рядом с Адонисом сидели две привлекательные девушки, старательно строившие ему глазки, но он смотрел только на нее. Смотрел с таким призывом, что ей тут же захотелось встать, подойти, прижаться к нему всем телом, пропустить сквозь пальцы его густые волосы.

Она хотела ощутить на себе тяжесть его сильного тела и чтобы морской бриз остужал их вспотевшие от любовных утех обнаженные тела. Она хотела всех тех невозможных вещей, о которых раньше и помыслить стыдилась.

Я даже не знаю его имени. Мы не сказали друг другу ни слова, а я хочу его, как будто… я какое-то животное.

Впрочем, она знала, что у него низкий и глубокий голос, поскольку слышала, как он разговаривал с теми девушками за соседним столиком.

Там, по ту сторону Атлантического океана, в реальной жизни, настоящая Реджина наверняка захотела бы узнать, в какой школе учился Адонис, какие у него планы на жизнь, какая у него семья. Но эту полуобнаженную девушку в открытом сарафане с гарденией в волосах сейчас волновало совсем другое.

Если он все-таки жиголо, то ведь он может стать ее… на одну ночь? Если у нее будет достаточно денег, чтобы заплатить ему? Или он обслуживает только привилегированных особ?

А как быть с восемью бесценными пробирками от Е-321, хранящимися в банке спермы? Как же их план с Люси родить детей, которые были бы единокровными братьями… или сестрами? Ведь от этого незнакомца она может заразиться чем-нибудь? Но что-то подсказывало ей, что нет, не может.

Видимо, она просто слишком давно не занималась сексом. Или многочисленные обнаженные статуи, украшающие палаццо повсюду в Италии, взбудоражили ее гормоны. Ведь она всегда была уверена, что секс — это брак и взаимные обязательства.

А как же ребенок? Ведь тебе уже тридцать три! — нашептывали взбесившиеся гормоны.

Но чтобы родить, нужно быть замужем, вступил в спор голос рассудка. Всю свою жизнь Реджина славилась здравомыслием, приверженностью традициям и морали, перфекционизмом, целеустремленностью и умением быстро принимать решение. Что ж, пусть последнее сослужит ей службу и сейчас.

Реджина приоткрыла рот, подтянула юбку повыше, обнажая колени, и стала ждать. Как нужно нанимать жиголо? Существует какой-нибудь знак? Поднять юбку еще выше? Опустить ресницы? Открыть кошелек и показать ему купюры? Или оставаться на месте и ждать, чтобы он сам подошел?

Прошлым вечером он вошел в этот бар вслед за ней, но, когда стал оказывать ей знаки внимания, она сбежала. Он даже вышел наружу и огляделся, а она стояла за каштаном, затаив дыхание. Наконец он сдался, сел в лодку и поплыл к «Симонетте», где, по-видимому, провел ночь.

С женщиной? Клиенткой? Пожилой или той, что помоложе? Эти мысли вызвали у Реджины приступ тошноты.

Она почувствовала на себе его взгляд. Поддернула юбку повыше, приоткрыла губы пошире. В горле пересохло, но, словно завороженная, она не могла отвести от него взгляд.

В лучах заходящего солнца на его шее блеснула цепочка. Подарок благодарной клиентки? У Реджины всегда было предубеждение против парней, которые носят цепочки.

Он объяснит ей правила найма жиголо? Как адвокат, она должна знать, какую сделку заключает.

Адонис не отводил от нее глаз, и две девушки за соседним столиком захихикали. Несомненно, они местные и знают его. Она сошла с ума!

Решив немедленно уйти, Реджина попыталась встать, но ноги не желали ее слушаться. Она снова села, и в это время официант принес ей бокал шампанского. Он стал что-то быстро говорить по-итальянски, но она поняла не слова, а жест, которым он указал на Адониса.

Сердце Реджины ускорило ритм. Она должна бежать, поймать такси и спрятаться в отеле, в котором остановилась. Она примет холодный душ или поплавает в бассейне, а потом выпьет снотворное.

Вместо этого Реджина провела пальцем по краешку бокала, затем поднесла бокал ко рту, откинула голову и начала пить. Рот Адониса искривился в чувственной ухмылке, затем он решительно пересек бар, вызвав новый приступ хихиканья у девушек, подхватил пластиковый стул и поставил его рядом со столиком Реджины.

— Не возражаешь? — Голос был действительно глубоким и… каким-то умным. Хорошо образованный жиголо?

— Да… Но я должна идти…

— Может, и так. Но ты во власти опасных импульсов. — Он улыбнулся. — Как и я.

Вблизи его ресницы были еще длиннее и гуще. И зачем Бог дал такие мужчине? Как несправедливо. Впрочем, жизнь вообще несправедлива, иначе она давно была бы замужем, растила детей и отец любил бы ее больше, чем сестру.

Если бы у тебя была дочь от этого мужчины, она была бы красива, как кинозвезда, нашептывали гормоны.

— Если хочешь, я уйду, — сказал Адонис.